Дом в Лондоне

Тут и Лидочка услышала, как хлопнула дверца машины — видно, Слава все же беспокоился, ждал возвращения Иришки.

Слава поспешил по коридору, чтобы встретить дочку. Лидочке было слышно, как он с умеренной строгостью выговаривал ей за позднее возвращение, а она отвечала, что время еще детское. Десяти нет. Кто в такое время возвращается домой? Ребята ее звали в паб, но она не пошла.

— Спасибо хоть на этом. Подумала об отце.

Голоса приближались.

— Не подумала, а вспомнила, — сказала Иришка. — Откуда у меня деньги? А ребята здесь скидываются на паб — кто будет за меня платить? За мои красивые глаза?

— А Лидочка такой ужин приготовила! — подобострастно произнес Слава.

— Я не хочу есть! — Иришка ответила быстрее, чем следовало. Словно уже подходя к дому, заготовила такую реплику.

— Ты попробуй. Она запекла мясо с овощами. Пальчики оближешь!

— А где она тебя ждет?

— Как так где?

— Ну где она, где? — Иришка говорила громким шепотом, но Лидочка, конечно же, все отлично слышала. И была уверена, что эти слова слышат и краснодарские Кошки. — Где ты прячешь свою кралю?

— Иришка, ты с ума сошла! — прошипел Слава. — Я ее сегодня впервые увидел.

— Что-то слишком ты ласков для первой встречи. Хочешь сказать, что у тебя любовь с первого взгляда?

— Ничего подобного! Просто Лидочка…

— Это что еще за слюнявое обращение — Лидочка?! Лидуля, мамуля, кисуля, целую твои пальчики!

— Сейчас же перестань! Ты не имеешь никакого права так говорить!

— Я ни на что не имею права, — громко произнесла Иришка и громко протопала по лестнице наверх — переживать.

Слава вернулся огорченный.

— Я так хотел, чтобы она попробовала ваше жаркое! — сказал он.

— Надеюсь, все обойдется, — сказала Лидочка голосом старшей сестры.

— Как говорит Валентина, искушенная в человеческих интригах, — сказал Слава, закрывая дверь в кабинет и запуская тонкие пальцы в бородку, — Иришка очень боится, что ее мама лишится наследства. Но это не так, клянусь вам, что это не так. Иришка — трудный ребенок. Но виноваты в этом только мы, взрослые.

Лидочка этот текст уже слышала.

— Я думаю, что ей хотелось бы восстановить нашу семью. И тогда она тоже обрела бы покой. — В его словах звучал лживый пафос.

Лидочка хотела спросить, есть ли на это шансы, но прикусила язык, и в ответ на вопросительный взгляд Славы заговорила о Геннадии, о том, как они летели сегодня в самолете, а потом она встретила его здесь. Конечно, встреча могла быть случайной, но она считала своим долгом…

— Любопытно, — сказал Слава. — А знаете, я в глубине души все жду, когда ко мне придет соотечественник или из уголовного мира, или из налоговой инспекции, и спросит: «Откуда деньги? Делись с нами!»

— Но вернее всего это случайность? — Лидочка не стала говорить Славе о странном признании Геннадия — «я организатор убийств». Ведь Геннадий в тот момент или шутил, или был убежден, что никогда в жизни больше Лидочку не увидит.

— Я не знаю… порой я ничего не знаю. Но то, что известно троим, уже не тайна, а то, что известно моим родственникам, становится общественным достоянием.

Слава поднял палец. В вечерней тишине было слышно, как наверху ходит Иришка. Походка у Иришки была тяжелой.

За французским окном — стеклянной стеной в сад — висела глубокая синева, усеянная изящно развешенными звездами.

— Со мной случилась любопытная история, — начал Слава. — Вернее, с моей мамой, Марксиной Ильиничной, с которой вы уже знакомы.

— Мама моя — чистых кровей русская женщина, даже со склонностью к коммунизму, я имею в виду имя. Никаких других вариантов в семье не наблюдалось…

Слава вздохнул. Рассказчиком он был не очень опытным, и исповедь в духе настоящего романа потребовала от него нервного напряжения.

— Странно, — сказал он вдруг, — ведь мы знакомы один день. То есть я знал о вас, мама говорила, я представлял… Но я ведь довольно скрытный человек, мои сослуживцы, даже приятели до сих пор не представляют, что же со мной произошло и куда я делся. Я мало с кем поддерживаю отношения. И боюсь, что сегодня спать не буду в опасении вашего знакомого… Геннадия?

— Геннадия.

— Я ничего не храню дома. А зачем? У нас даже нет драгоценностей. Знаете, я все собираюсь купить новый телевизор, но так страшно обратить на себя внимание! Я понимаю, что ничего не заслужил, что все это усмешка судьбы, может, даже злая усмешка. Ничего из этого хорошего не выйдет… И тут еще вы приехали!

— Пока что я не вижу связи.

— Наоборот! Мне хочется вам рассказать. Я хочу, чтобы именно вы все знали, Лидочка. Это удивительная история, в которую я не верю. И еще более удивительно, что я рассказываю ее совершенно незнакомому человеку.

— Вы уже сегодня принимали пищу из моих рук, — попыталась успокоить его Лидочка. — Так что считайте, что определенная степень доверия достигнута.

— Из меня дрессированный лев, как… — Слава не нашел сравнения, махнул рукой и продолжал свой рассказ, говоря вполголоса, словно не хотел, чтобы его слышали даже родственники.