Дом в Порубежье

Мы бодрствовали уже семнадцать часов, но останавливаться не стали, стремясь как можно скорее выйти наверх из черной Долины. Ни одно огненное жерло не освещало наш путь. Лишь под ногами нашими вспыхивали крошечные голубоватые огоньки, словно бы здесь из земли исходил неизвестный мне газ.

Через два часа после трапезы нам пришлось остановиться, потому что ночь донесла до наших ушей загадочный звук. Плотно припав к земле, мы внимали, однако ничего более не услышали.

Потом мы пошли дальше, однако души наши испытывали странное томление; нам казалось, что в ночи что-то таится, хотя уверенности в этом мы не испытывали. Мы шли вперед целый час, дважды миновали голубые огни; можно было подумать, что здесь землю покрывал тонкий слой газа, не то чтобы горевшего, но, скорее, медленно тлевшего без шипения и треска, превращаясь в свет. Кое– где мы ощущали едкий запах, весьма отвратительный для гортани.

Когда уже заканчивался следующий час и мы успели удалиться от голубых огоньков, вдали как будто бы пробежали люди, скорее напомнив нам погибшие души, ибо топот ног их был очень негромок, словно бы все они бежали босиком. Вглядываясь в тени, мелькавшие на фоне голубых огней, я подумал, что вижу людей Малой Пирамиды, и уже собрался было возвысить голос, чтобы узнать, кто они; однако предпочел соблюсти осторожность, ибо ни в чем нельзя было испытывать какую-либо уверенность посреди обступившего нас беспредельного мрака. И пока мы напрягали свое внимание, вдали вновь раздался звук, подобный тому, который мы недавно слышали. Два часа назад его уловили лишь наши души, а теперь восприняли и тела; в нем было нечто знакомое… словно бы в ночи вращалось нечто неведомое.

Тут весьма великий ужас овладел Девой; ей было известно, что подобный звук предвещает приближение одной из величайших в этом краю сил Зла, о чем было издавна известно в Малом Редуте. Тем не менее, душа моя и без того догадывалась о грозной беде; догадывалась и трепетала: ведь я не мог защитить Наани.

Звук вращения приближался, он уже опустился в долину и свистел во мраке. Сердце надломилось во мне; только что мы были счастливы и вдруг оказались перед лицом смерти.

Наани вернула мне нож, чтобы я лишил ее жизни; даже в последние мгновения она боялась ужасного Дискоса. И я взял нож, но не поцеловал Деву, а замер на месте в отчаянии, прижимая ее к себе, ничего более не замечая… обратившись лицом к источнику звука, я обнажил свое запястье с капсулой.

А звук становился все ближе, он подползал к нам через долину. И сердце мое увяло, и дух почернел от отчаяния: надежды не было, я не мог спасти Деву.

И тогда Наани протянула ко мне руки и, заставив меня пригнуться, поцеловала в губы. Не помню, поцеловал ли я сам ее в этот момент… отчаяние палило меня, лишало покоя. Но было и утешение: приближалась и моя собственная смерть.

И Дева приблизилась ко мне… став так, чтобы руке моей было удобно. Потом я не раз вспоминал ее позу; молите Бога, чтобы вам никогда не пришлось пережить такого мгновения! Чудом была она для меня посреди всего ужаса, и память об этом чуде навсегда пребудет со мной.

Дева покорно стояла передо мною, и я вдруг заметил во мраке свет – бледный и жуткий… А в свечении этом как бы скрипел, вращаясь, некий огромный ствол – словно великое древо приближалось к нам из непроглядной тьмы.

Я повернул Деву спиной к Древу, и она затрепетала в моих руках, ожидая немедленной смерти. Но я старался телом своим отгородить Наани от зла. И о! Древо вдруг остановилось, а потом отступило, и померк бледный свет, и исчез вместе с ним и вращающийся ствол.

Охрипшим вдруг голосом я воскликнул, что Злая Сила оставила нас; Дева не ответила, но всем телом припала ко мне. Поддерживая ее, я огляделся, чтобы Древо не приблизилось к нам с другой стороны.

Я водил головой из стороны в сторону, но ничего не увидел. А потом вдруг посмотрел наверх – ведь неведомая сила могла напасть и сверху. И вот я увидел над нами ясное светящееся кольцо. Сердце мое возликовало; полный святого счастья и великой благодарности, я более не опасался Древа; ведь на защиту наших душ выступила одна из тех Великих Сил Добра, которые всегда становятся между Злом и душой человека.

При всей святости защитившей нас Силы, скажу: она не смогла бы спасти нас, если бы мы проявили слабость и страх; лишь сопротивлением своим мы заслужили спасение.

Впрочем, это всего лишь мое мнение, доказательств которого у меня нет. Но главное в том, что святое кольцо хранило нас своим светом двенадцать великих часов; нетрудно было понять, что Сила Зла прячется неподалеку, рассчитывая погубить нас; но не следует думать, что подобные чудеса могут свершаться бесцельно; нет, Великая Любовь своим щитом закрывала нас от близкого Зла.