Дом в Порубежье

Потом я снял обувь с ее крохотных ног, укоряя себя за то, что не сделал этого раньше.

Растерев ноги Девы мазью, я завязал ее башмаки, и мы взяли свое снаряжение. А потом спустились из пещеры с подобающей осторожностью, ибо вход в нее располагался очень высоко.

И мы отправились дальше, вниз по ущелью; не забывая про бдительность, но, все же стараясь идти побыстрей, чтобы как можно скорее удалиться от мрачных окрестностей Меньшего Редута.

Одолев за шесть часов значительное расстояние, мы остановились, чтобы поесть и попить, и я снова занялся ногами Девы, сперва омыл их в попавшейся нам скальной котловине, полной теплой воды, а потом старательно намазал целебной мазью и растер, чтобы она испытала должное облегчение. Завершив это дело, мы отправились дальше, но теперь шли увереннее; вспоминая свой прежний путь, я понимал, что до обиталища слизней осталось семь или шесть часов пути.

Нам следовало отдохнуть, прежде чем предпринимать переход сквозь полную скверны и мерзости теснину; ведь он должен был занять полных двенадцать часов, и мы не могли позволить себе отдыха, пока не окажемся в безопасности. Словом, нам нужны были все силы, и я хотел, чтобы ноги Девы как следует отдохнули.

Дева радовалась огням, то и дело попадавшимся нам, и несколько приободрилась душой, потому что Силы Зла остались как будто бы позади, а я не стал волновать ее рассказом о предстоящей опасности.

Словом, мы шли вперед, стараясь, чтобы Силы Зла и здешние мерзкие твари не получили возможности застать нас врасплох; вокруг горели огни, курились струи пара, согревавшие воздух, нередко припахивавший серой, но не настолько, чтобы обеспокоить нас. Огонь плясал и бормотал в жерлах и ямах, тени скал трепетали на мрачных каменных стенах, исчезавших над нашими головами в глубинах вечной ночи.

А потом мы снова шли – без всяких приключений – шесть долгих часов, после сделали остановку, ели и пили; после трапезы я объяснил Деве, что сегодняшний переход будет коротким, чтобы мы смогли выспаться и приготовиться к жуткому путешествию через темную часть ущелья, изобиловавшую чудовищными слизнями.

После недолгих поисков мы обнаружили удобное место для сна, и я сразу понял, где мы находимся, потому что передо мной была та самая пещера, где я заночевал, благополучно миновав обиталище слизней. Возле нее тек ручей, в котором я омывался, неподалеку горело огненное жерло.

И мы были весьма рады этому, потому что каждая подробность моего путешествия к ней очень интересовала Деву, тем более что это место могло снова послужить для нашего сна и отдыха. Пещера подходила нам во всех отношениях; правда, я бы скорее предпочел, чтобы она располагалась повыше от дна ущелья. Однако вход нетрудно было перегородить камнями, дабы избежать нападения во время сна или хотя бы проснуться от стука.

Словом Наани с интересом забралась в маленькую пещерку, там было очень светло от огненного жерла, которое располагалось неподалеку, но прежде чем она оказалась внутри, я, конечно, уже проверил, не спряталась ли там какая-нибудь ползучая тварь.

Деву весьма волновала мысль о том, что именно здесь я провел ночь по пути к ней. И я понимаю ее чувства – как и каждый, кто разбирается в подобных материях.

Потом мы спустились к горячему источнику, заполнявшему впадину под скалой возле огненного жерла. Увидев, что там нет ни змей, ни крысоподобных существ, я посадил Деву в удобное место на краю водоема, снял с ее ног обувь, омыл их, а потом растер мазью, приглядывая при этом за ущельем.

После мы вернулись в пещеру и стали собирать там камни – каждый в меру собственной силы. Набрав достаточное количество, мы соорудили неровную и грубую стенку и укрылись за ней. Стенка сия перегораживала вход в пещеру, в которой сразу сделалось темнее и уютнее. Подножие стены я сооружал самым внимательным образом: стараясь сделать это так, чтобы никакая ползучая тварь не могла пролезть к нам.

А потом Наани положила мне ранец и кисет в качестве подушки, а сама воспользовалась своей рваной одеждой.

Я заметил, что она оставила водяной порошок и таблетки возле себя, чтобы иметь возможность проснуться первой и приготовить нам пищу. Все, что было приятно ей, радовало и меня, и я не стал показывать, что заметил ее хитрость.

Потом она велела мне лечь, положила Дискос возле моей руки, с опаской и со страхом прикоснувшись к ужасающему оружию, нашему надежному защитнику, прикрыла меня плащом, ласково поцеловала в губы, а потом устроилась рядом – так, чтобы прикасаться ко мне.

Наконец дыхание ее дало мне понять, что Наани уснула, глубоко довольная нынешним ночлегом и спокойная – оттого, что я был рядом с ней.

После я и сам погрузился в сон на восемь добрых часов, а проснувшись, услышал шипение воды: Наани – как и хотела – проснулась прежде меня и уже готовила нам еду. Заметив, что я шевельнулся, она подошла ко мне и трижды поцеловала в губы.

Встав, я разобрал половину построенной вчера стены и выглянул наружу.