Дом в Порубежье

Сжигает душу Скорбь.
Не ведал я, что мир
Лежащий под Господнею десницей,
Способен породить змею моей тоски,
Что истекла, должно быть,
Из адской сердцевины обиталища людей.

Каждый вздох мой сделался стоном,
Сердце бьется в тенетах разлуки,
И мысль одна не покидает душу:
Нигде – ни среди дня, ни ночью
Тебя я не увижу.
Только память осталась у меня —
О той, которая была, которой больше нет.

Скитался я полночными тропами
Повсюду возглашая твое имя,
Но не было ответа. И ночь
Отлилась в храм, и звездные
Колокола взрыдали обо мне,
Об одиноком среди толпы и людных городов.

Оставляя просторы земные,
Припадал я к отцу-океану.
Моля его об утешенье и покое,
Но ни просторы с белой пеной гребней,
Ни глуби с безднами морскими
Не знали – почему нам суждена разлука.
И теперь я один в этом мире,
В мире, открытом мне когда-то тобою,
И терзается сердце, и рвет его мука.
В бездну, ждущую все живое,
Тебя забрала разлука —
В Бездну,
Где ничего не было и ничего не будет.

Глава I Находка

Далеко на западе Ирландии лежит крошечная деревушка, что называется Крейгхтен, уединенное местечко, расположенное у подножья отлогого холма. Вокруг простирается блеклая и совершенно негостеприимная пустошь, на просторах которой изредка можно набрести на руины давно заброшенного дома – лишенные крыши нагие каменные стены. Земля эта пустынна: мало кто селится в этом краю, где сама почва едва покрывает скалы, кое-где волнистыми гребнями выступающие над поверхностью.

Однако, невзирая на здешнее уединение, мы с приятелем моим Тоннисоном, решили провести здесь отпуск. Местечко это он обнаружил случайно, в прошлом году во время долгого пешеходного путешествия, приведшего моего друга в угодья, радующие рыболова – на маленькую безымянную речонку, что огибает окраины деревушки.

Я сказал, что у речки нет имени; могу лишь добавить, что ни на одной карте, к которой мне довелось обращаться, не смог найти ни потока, ни деревушки. Их словно бы никто не замечал; действительно, если следовать путеводителям, ни того, ни другого как бы не существует. Отчасти это можно объяснить тем, что ближайшая железнодорожная станция, Ардрахан, располагается в сорока милях отсюда.

И вот однажды, теплым вечерком, мы с приятелем прибыли в Крейгхтен. Предыдущей ночью мы высадились в Ардрахане и заночевали в комнатах, снятых в почтовом отделении, а утром в добрый час отправились в путь, цепляясь за сиденья экипажа местной работы.

На путешествие ушел целый день, худшей дороги невозможно представить, в конце концов мы устали, и хорошее расположение духа оставило нас. Однако, прежде чем можно было подумать о еде и об отдыхе, пришлось сперва поставить палатку и укрыть в ней свои пожитки. Поэтому мы приступили к работе и с помощью возницы справились с нею, устроившись на небольшом клочке земли возле реки.

Выгрузив свои вещи, мы отпустили возницу, он поспешно отправился восвояси, чтобы вернуться за нами через двадцать дней. Провизии должно было хватить на все это время, воду нетрудно брать из ручья. В топливе мы не нуждались, поскольку среди прочего прихватили масляную печурку, однако погода оставалась ясной и теплой.

Расположиться в палатке предложил Тоннисон. Он посчитал, что, устроившись на постой в одном из коттеджей, мы будем вынуждены разделить помещение с многочисленным и здоровым ирландским семейством, обитающим в одном углу его, и находящимся у противоположной стены свиным стойлом; тем временем гнездящиеся под крышей птицы будут беспристрастно и обильно наделять нас обоих своими дарами, а печь наполнит все помещение столь густым торфяным дымом, что снаружи и голову в дверь не просунешь.

Тоннисон разжег свою печурку и уже укладывал ломти бекона на сковороду, поэтому, взяв чайник, я направился к реке за водой. По пути мне пришлось миновать целую группу местных жителей, глазевших на нас спокойно и невозмутимо, впрочем, никто из них не обмолвился даже словом.