Дом вдали от мира

— Да у меня просто нет слов, Атли! Ни одного-единственного слова, — воскликнула незнакомка. — Двадцать два года, — продолжила она, даже не переведя дыхание: у неё явно слов было больше, чем одно-единственное. — Двадцать два года прошло с тех пор, как ты поднялся на старый паром и заявил, что никогда больше сюда не вернёшься. И ведь не обманул. Да-да, ты больше сюда не возвращался и вёл себя так, будто у тебя здесь никого нет: ни мамы, ни друзей, ни обязательств. И вот внезапно ты появляешься… Да у меня просто нет слов!

— Здравствуй, Магнеа, — пробормотал папа, не поднимая глаз.

Магнеа была ровесницей моих родителей. У неё были длинные тёмные волосы, собранные в плотный узел на затылке, и белый фартук. В руке она держала стопку бумаг — похоже, счетов и чеков.

Какое-то мгновение все стояли неподвижно, словно застыли.

— Здравствуйте, — сказала мама и протянула руку Магнеа. — Я Фанней, невестка Бриет. Когда мы узнали о её травме, сразу поспешили сюда, чтобы помогать ей.

Она улыбнулась.

— Помогать? — Магнеа так и не подала маме руку. — Чтоб мне сквозь землю провалиться, если вы хоть как-то помогали Бриет последние двадцать лет. Чтоб мне сквозь землю провалиться! Другим пришлось о ней заботиться. Конечно же, она нам всем в Высотке как мать, и все здесь помогают ей не в службу, а в дружбу. А вы, должно быть, считаете, люди не заметили, как обошлись с Бриет её ближайшие родственники? Мне больше нечего сказать. Но я думаю, само собой разумеется, что нужно дать людям провести праздник без лишних затруднений.

Папа выглядел так, как будто это ему хотелось провалиться сквозь землю.

Герой потрусил в сторону Магнеа и понюхал её. Она посмотрела на него почти с таким же презрением, с каким смотрела на нас.

— И собака тут! — возмутилась она. — Конечно же, вы притащили сюда собаку. Кот ещё мог бы сбежать. Это было бы славно. Огонёк надежды. Но нет, у нас тут собака.

Герой невинно уставился на Магнеа. Я тихонько подозвала его. Вдруг она его пнёт.

— Прекрати, Магнеа, — прикрикнула бабушка. — Покажи мне бумаги, я всё пересчитаю и сообщу, если тут какая-то ошибка.

— А что эти здесь делают, Бриет? — спросила Магнеа, подошла к бабушке и положила руку ей на плечо, как будто бабушка принадлежала ей целиком и полностью. Лично я бы не осмелилась положить руку бабушке на плечо.

Магнеа склонилась над бабушкой и прошептала так отчётливо, что все услышали:

— Хочешь, я их выставлю?

— Магнеа! — бабушка скинула её руку со своего плеча. — С ними я сама разберусь. А ты позаботься о запасах. Поговорим вечером, когда освобожусь от лишних забот. — Она покосилась на нас, словно мы и были те самые заботы, от которых ей предстояло освободиться.

Магнеа посмотрела на меня. Затем перевела взгляд на Инго.

— Ты, — кивнула она брату. — Ты наверняка сумеешь перетаскать мешки с пшеницей. Пошли, поможешь.

Инго растерянно посмотрел на Магнеа, а потом на маму с папой. Никто из них не пошевелился. Бабушка мотнула головой и ясно дала понять, что Инго нужно идти за Магнеа. Тот пожал плечами и вышел из квартиры.

— Хочешь, познакомлю с моим сыном Валом? — послышалось уже за дверью.

— Это самая грубая женщина из всех, кого я встречала, — сказала я. — Что она воображает? Мы здесь на каникулах, и с какой это стати Инго должен работать?

— Это Магнеа, Хранительница запасов, — сказала бабушка Островитянка, покосившись на меня. Она произнесла это так, как будто Хранительница запасов — часть имени Магнеа. — И тебе не стоит ей грубить, если ты, конечно, собираешься ужинать.

— Если тут выдача еды напрямую зависит от того, как Магнеа относится к людям, что ж, нам всем придётся несладко, — простонала мама.

Никто ей не возразил.

Кладовая

Мама пыталась разговорить бабушку. Та сидела за кухонным столом, проверяя бумаги, и отвечала скупо. И всё же маме удалось вытянуть у неё, что сегодня Праздник урожая. Вечером жители Высотки затевали нечто грандиозное.

Я спросила маму, чем мне заняться до вечера.

— Осмотри окрестности, милая, — жизнерадостно ответила она. Они с папой стояли на кухне, наблюдая за бабушкой Островитянкой, которая всё возилась со своими бумагами.

Ладно. Это всё же лучше неловкого молчания в бабушкиной квартире.

Я пошла по коридору к большим окнам на торце дома и выглянула наружу.

Внизу я увидела какое-то движение. Знакомые кудри. Это мой брат Инго, должно быть, освободился от рабского труда у Магнеа, Хранительницы запасов.

— Инго! — крикнула я, но он, конечно же, меня не услышал. Брат шёл в сторону мыса, туда, где, как сказала бабушка, был небольшой шанс подключиться к мобильной сети.

Наверняка бабушка нас разыграла.

Я отвернулась от окна. В коридоре у всех дверей висели таблички — одни с именами, другие со странными надписями типа «Портняжная мастерская», «Общий зал» или «Прачечная».

Едва я успела спуститься по лестнице и пройти в вестибюль, как меня кто-то окликнул.

— Хочешь посмотреть картофельную кладовую?