Дом ведьмы. Большая уборка (СИ)

Джулиан бросил косой взгляд на Марьяну, сбавившую шаг и сейчас идущую с ним аж нога в ногу. Так вот что она крутит в своей кудрявой головке. Решила воспользоваться ситуацией?

На вопрос Джулиан отвечать не стал.

Радоваться ему в принципе было нечему. За несколько дней Максимуса не нашли — он хорошо так спрятался, явно в подготовленное заранее место. В клане, и без того живущем в глухой тревоге последние несколько лет, напряжение начало нарастать не по дням, а по часам. Бунтовщик в клане! Девять семей под угрозой! Дошло до того, что Джулиан как глава клана дал Мертвое Слово, что приложит все усилия и вернет аракшас в семью до конца недели.

Но ради этого пришлось пойти на соглашение с этой несносной ведьмой.

Причина для его плохого настроения, с одной стороны, казалась такой очевидной, а с другой — даже двадцать минут назад в его голове было как-то посветлее. Потемнело в мыслях только после появления анимага.

Питера Кравица Джулиан знал поскольку-постольку, лишь интуитивно ощущая у этого персонажа несколько двойных доньев. Такой талантливый маг — и просиживает штаны без дела да гульбанит по балам, отчаянно портя всякую пустоголовую девицу, что попадется ему на пути? Мелко. Не стоило осваивать сложнейший вид магии — подчинять время, — чтобы так бездарно его тратить.

Слухи о Кравице ходили разные. От того, что он — какой-то странным образом рожденный сын варосской королевы, некогда проклятой и проведшей семь лет своей жизни в образе какой-то говорящей зверюги в дальних лесах — черт его знает, как юная Эмира Мерлианская провела эти тяжкие годы, и вышло ли из её крови проклятие? Говорили, и что этот анимаг — очередная реинкарнация Айоха Нескучного, странника по сопряженным мирам, развлекавшегося тем, что ни одну свою жизнь он не провел в теле создания той расы, которой он уже когда-то рождался.

Жизнь по-эльфийски, жизнь по-орочьи, жизнь по-кроличьи…

— Не вижу твоего дворецкого, Марьяна. Где Сар’артриш, он побоялся меня встречать? — каждый раз, когда Джулиану приходилось заменять “ведьму” в своей речи на имя девчонки — ему казалось, что где-то что-то под его ногами опасно потрескивает.

Обращение по имени было чересчур фамильярным для того, кто был твоим врагом.

От такого не сложно было докатиться до того, чтобы начать обдумывать, что вообще-то эта девчонка ничего семье Джулиана не сделала. И вообще пока вела себя на редкость сносно, хоть и доверялась всяким…

Кроликам…

Хотя нужно было отметить — в человеческой форме Питер Кравиц был не только безумно назойлив, но и на редкость смазлив. Всяким пустоголовым ведьмочкам приходился очень даже по вкусу.

— Триш следит за моим фамильяром, — спокойно откликнулась Марьяна. Не ждать от неё подвоха было сложно. — Он хотел тебя встретить, как и полагается там по какому-то их дворецкому кодексу, но я припомнила, сколько блестящих пуговиц обычно имеется на твоей одежде, и подумала, что ты все-таки захочешь уходить из моего дома одетым. Хотя, если я ошиблась, можешь сказать — думаю, мы даже без Вафли решим эту проблему.

Голосочек у ведьмочки был ужасно невинный. Реснички были опущены, но подрагивали от еле сдерживаемого смеха.

Шагая по дорожке в сторону дома, Джулиан лениво скользил взглядом по сторонам. Картинка неожиданно радовала глаз. Вычищенный двор, выметенная дорожка. С учетом того, что дом ди Бухе был самым запущенным домом на Девятнадцатой улице престольного Завихграда — невооруженным взглядом было понятно, что за дом взялась очень хозяйственная рука. Сделано было не все — например, Джулиан успел зацепить взглядом еще не убранную кучу с листьями в углу двора, но дом менялся слишком быстро, чтобы это было сложно заметить.

— Что тебе сказал анимаг, когда останавливал время? — вопрос на языке не удержался. Впрочем, он был довольно важен, у него даже шансов остаться неозвученным не было.

У девчонки на самом деле оказалось очень честное лицо. И обеспокоенную морщинку между её бровями Джулиан успел заметить.

Что-то там было тревожное — в словах анимага. Что-то, что пробралось глубоко под крепкий доспех наследницы дома ди Бухе.

— Ишь ты какой, — откровенничать Марьяна даже и не собиралась, —  все-то тебе за твои красивые глазоньки возьми и выложи?

Было бы неплохо.

Вот только чем больше Джулиан приглядывался к этой ведьме, тем больше убеждался, что даже то, что она может отпустить вот такое вот замечание насчет его глаз — вовсе не доказательство её к нему симпатии. А даже если эта симпатия и была — пользоваться ею вообще никак не получалось.

— Питер попросил меня разобраться с тобой побыстрее, — бесстыже улыбнулась Марьяна, — ты мешаешь нашей личной жизни, знаешь ли.

На мысленном горизонте Джулиана ди Венцера становилось все темнее.

— Два раза в месяц твой сосед превращается в кролика на сутки, — буркнул Джулиан, со всем возможным для него сарказмом,  — а еще, часть его кроличьих инстинктов присуща ему и в человечьем облике. Любовь к моркови, например. У тебя настолько экзотичный вкус, раз тебя могут заинтересовать мужчины с такими вредными привычками?