Дом Властвующей (СИ)

— Хватит молоть чушь! Шемс просто милая и безобидная девушка. По-вашему же выходит, будто она готова спровоцировать целый рагнарёк.

— Именно так. Мы видим, ведь в этом наше предназначение — недопущение хаоса — дарованное свыше и обязательное к исполнению.

По всем признакам переговоры грозили зайти в тупик.

— Кажется, у меня есть решение этой проблемы, — Чила презрительно прищурила веки и закинула ногу на ногу. С самого начала переговоров она отчуждённо сидела в кресле напротив остальных домочадцев, коллективно собравшихся на просторном диване. — Шемс ведь сама хотела жизни простого смертного, так пусть откажется от магии, точнее, от той её части, что ведёт к патологическим процессам.

Лльюэллин качнул головой.

— Нельзя просто взять и вытащить из кого-то часть его сущности. Энергетические контуры внутри организма слишком плотно переплетены, разорвать их для любого означает либо смерть, либо обречение на физическую и психологическую неполноценность.

— Верно, — Чила подарила ему улыбку, полную хищного очарования. — Но не обязательно выдирать с корнем, можно вычленить этот злокачественный участок и наглухо его запечатать.

— Не слишком-то это отличается от того, о чём только что предупреждал Лльюэллин, — тень недовольства легла на лицо Дарреля. — Запечатать искру магии, почти то же самое, что лишить человека голоса или зрения — важной части с которой он родился.

Лльюэллин повернулся в его сторону, чтобы заметить:

— Может оказаться, что магия Шемс имеет двойственную природу. Как-никак ты её отец, кое-что она вполне могла и от тебя унаследовать. Так что нет объективных причин полагать, что все её сверхъестественные способности отключатся полностью, хотя риски, конечно, существуют, но по-другому не бывает. Собственно, право принимать окончательное решение в этом деле всё равно остаётся за Шемс.

— Она приняла решения, — сообщила Евгения, глядя в бумажный лист на коленях, текст в котором менялся прямо на глазах. — Она согласна.

— Что скажешь, Миназия? — Чила обратилась к своей сестре и предводительнице.

После полного и неоднократного прочтения контракта, некоторых корректировок и дополнений, согласие между сторонами было, наконец, достигнуто. Пользуясь дарованным Миназией правом, Чила поставила внизу подпись и склонилась над Шемс, готовая провести обряд запечатывания.

— Ты должен отпустить её руку, а ещё лучше отодвинься в сторону, — велела горгулья Тибботу, — иначе я и тебя зацеплю.

Тот в ответ вперил в Чилу тяжёлый взгляд исподлобья, но всё-таки пальцы, сжимающие тонкое запястье девушки, разжал.

Закрыв глаза и запрокинув голову, Чила опустила ладони на плечи Шемс и зашептала на неведомом наречии какое-то древнее заклинание. Все присутствующие, как заворожённые слушали её и наблюдали за сверкающей пыльцой, невесомым облаком рассыпавшейся вокруг бесчувственного тела Шемс и постепенно угасающей. Так прошла минута, две, три…

И вдруг всё закончилось. Чила отступила, пытливо всматриваясь в нечто недоступное человеческому взору. Последняя кружившая в воздухе искра потухла, Шемс резко дёрнулась, болезненно вскрикнула и распахнула глаза. Одновременно с этим верхний свет погас, праздничные гирлянды на ёлочке в углу тоже померкли, вся комната погрузилась во мрак. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений — магия покинула стены этого дома.

Вернувшись в своё тело Шемс, не успела опомниться, как оказалась в объятиях Тиббота.

— Всё хорошо? — его встревоженный шёпот раздался прямо возле уха.

— Странное чувство… Но вроде, я в порядке...

Окно снова распахнулась, заставляя Тиббота крепче прижать к себе девушку, а остальных резво повскакивать с мест и готовиться к нападению. Только набрасываться на них никто не спешил. С этого момента сделка вступила в силу, и нарушить её без чудовищных последствий не мог ни человек, ни горгулья.

Ветер с улицы ворвался внутрь, наполняя гостиную морозной свежестью и пробирая до костей. Подстёгивая всеобщее смятение Чила взмыла над головами и ринулась прочь по пути сильно толкнув Лльюэллина крылом и оцарапав на прощание острыми коготками, не опасно, но весьма чувствительно.

Следом за Чилой и остальные горгульи взвились вверх, уносясь дальше и дальше к звёздам, покидая этот несовершенный мир, только удаляющийся голос Миназии зловещим пророчеством доносился на землю из поднебесья:

— Мы не станем преследовать вас, живите как пожелаете. Но однажды вы состаритесь и отведённый срок вашей земной жизни завершиться. И вот тогда мы вернёмся…

Холод становился всё ощутимее.

— Если так пойдёт и дальше, мы наверняка околеем быстрее, чем горгульи успеют до своего скального города добраться. То-то они удивятся, — заметил Даррель, зябко поёжившись и поспешил закрыть окно.

— А вы что думали? — Татьяна поднялась с дивана и прошлась по комнате. — Зима давно на дворе, а мы остались без отопления и без света. Как по мне — этот дом даже на первый взгляд совершенно непригоден для жизни.

— Пара-тройка каминов у нас уцелели, и всякого хлама навалом, — Лльюэллин поднялся и направился к выходу. — Нужно разжечь огонь, иначе и правда замёрзнем.