Дом Властвующей

— Что я должна теперь сделать? Ты столько твердил, что веришь в меня… Спасибо конечно за это, но вот скажи честно, всё произошло, как ты и планировал? Неужели все наши мысли и поступки настолько предсказуемы? Неужели эти адские авантюры стоят глупых игр с человеческими судьбами?.. Ну чего ты добился? Чего тебе не жилось нормальной спокойной жизнью, без жертвоприношений, без козней и интриг?.. Понимаешь? Я успела привязаться к тебе, Тихик… Мне и раньше доводилось терять близких — это больно… Мамы не стало, тебя не стало, теперь вот может не стать Дарреля. А я ведь только его нашла… Исключительно поганое чувство, как будто заблудилась в глухом лесу и выбраться из него невозможно. Знаю, я маг, наверное, даже сильный, но я не нахожу в себе этих сил. Я злюсь… И меня в дрожь бросает от мыслей, что моя демоническая сущность — это и есть моё истинное Я…

Шемс повздыхала сокрушённо, понимая, что все жалобы на вселенскую несправедливость не играют в её жизни никакой роли. Два ёлочных шара, неловко задетые плечом, столкнулись, звякнув мелодичное «дзынь». Раскрытая табакерка отправилась на консоль, а уставшие глаза коснулись собственного зеркального отражения.

Сердце глухо ёкнуло и провалилось в пропасть, повстречавшись с нечто новым из разряда колдовства и наваждений. Ни песнопение Сатис, ни встреча с горгульями, ничто, как оказалось, до этого момента не приводило Шемс в такой ужас. Она смотрела на точную копию себя и не узнавала. И дело тут вовсе не в испачканных щеках и спутанных волосах, напоминающих воронье гнездо. Лицо отражения выражало такую жестокость, что девушка невольно отшатнулась. Немигающий взгляд, свойственный холоднокровным убийцам, замер прямо на Шемс, в лице, лишённом мимики, лишь самые уголки губ кривились довольной ухмылкой.

Чьё это колдовство?! Шемс поддалась порыву и запустила в зеркало первое, что попалось под руку.

Удара металлическим подсвечником стекло не выдержало, мгновенно покрывшись неровными трещинами, отчего вид у зазеркального двойника стал только более зловещим.

На миг Шемс зажмурилась, в попытке упорядочить мысли, а когда распахнула глаза, отражение вновь изменилось. Вернее, черты остались прежними, но на красивом лице появилась страшная гримаса безумия. Белые зубы скалились, горящий сумасшествием взгляд пугал до смерти.

— Что тебе нужно?! — Шемс и сама уже теряла связь с реальностью, загипнотизированная странным и необъяснимым явлением.

Но вот двойник тихо вздохнул, как-то осунулся, маниакальная исступлённость исчезла из глаз, сменившись такой безмерной печалью, что пальцы Шемс невольно сжались в кулаки, а сердце вдруг заныло от тоски и боли, будто его пронзила невидимая игла. По щекам полились слёзы. Горячие, солёные, они капали на пол, на снежную вату под ёлкой и по эту, и по ту сторону зеркального полотна. Там также, как и здесь плавали блики, чарующе мерцали огоньки праздничных свечей, паутинки серебряных дождинок, опоясывающие зелёное дерево, блестели и переливались в их неверном свете.

Шемс коснулась ладошкой трещин на зеркале, и отражение сделало то же самое.

— Кто ты?

Губы отражения вопрошали о том же. Зато позади него, в глубине комнаты, краем глаза выхватился ещё чей-то тёмный силуэт. Это заставило Шемс резко обернуться назад — никого. Но когда растерянный взгляд снова обратился к зеркалу, за спиной странного двойника уже стоял чёрт-Тихик.

— Ты задаёшь совершенно нелепые вопросы, дитя, — он укоризненно качнул головой. — Конечно же, это ты. Кто ж ещё?

— Неправда! Я не такая! — Шемс взбудоражило его появление, а сердце, и без того тревожно стучащее, кажется забилось ещё сильнее, если это было возможно.

— У каждой души столько граней, что эти лишь песчинка среди огромного космоса существующего внутри тебя. Дитя, ты можешь быть любой, можешь меняться, обновляться, тебе подвластно всё и в полной мере, просто не бойся обращаться к нему.

— Ты не настоящий, да? Тебя здесь нет?

Тихик обиженно поджал тонкие губы, вздохнул как-то неоднозначно и исчез. В зеркале осталось только собственное отражение Шемс, которое теперь вело себя вполне обычным образом.

Вероятно, она начинала понимать, хотя вера в безграничность собственных возможностей пока находилась в шатком положении. Да и как не переступить ту тонкую грань, чтобы не потерять себя, не превратиться однажды в одно из недавних отражений?.. И тут же в голове нарисовался Тиббот, почему-то в совершенно неподходящем ему образе ангела-хранителя. Шемс даже смутилась, но улыбнулась таким странным мыслям.

Но вот наконец-то удалось добраться до мягкой чистой постели, укрыться воздушным одеялом, закрыть глаза, расслабиться и заснуть.

Глава 33. В сетях тьмы

Впервые с момента нахождения в заколдованном доме Шемс видела изумительно прекрасные сны, из оков которых её совершенно бесцеремонно вырвали.

— Прости, но ты сама просила разбудить, когда появятся новости, — заявила Евгения в ответ на протестующее мычание.

Глаза Шемс мгновенно распахнулись.

— Вы нашли лекарство?