Дом Властвующей

Но вдруг гибкие пальцы судорожно впиваются в моё запястье, а ногти больно вонзаются в кожу так глубоко, что показываются алые капельки крови. Я инстинктивно пытаюсь вырвать руку, но ожившая покойница держит меня крепко.

Евгения медленно села. Её глаза неестественно широко распахнуты, а слепой взгляд устремлён прямо на меня.

— Их черёд ещё не пришёл, — продолжает вещать она, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, точно поражённая безумием. — Демон существует уже тысячи лет и продолжит умножать своё могущество ценой невинных душ. Его сила велика, но всё равно не безгранична. Он воздвиг этот дом, но дом обладает собственным сознанием. И он в ожидании нового хозяина. Сотворённого внутри. В ком воплотятся все качества, отвечающие нашим целям.

Она замолчала, и я поняла, что за дверью кто-то есть. Кто-то пришёл проверить Евгению, но не может войти. Дверь по какой-то причине заклинило. Это было не просто странно, это было уму непостижимо. Словно сам дом решил взбунтоваться против заведённых в нём правил.

Евгения разжала пальцы, а поскольку всё это время от испуга я продолжала тянуть руку на себя, то и полетела навзничь и уже затем торопливо отползла на четвереньках к стене.

В дверь продолжали упорно ломиться, но она оставалась стоять неприступной глыбой, будто под мощным охранным заклятием.

Понятия не имею каким образом в руках Евгении оказался нож. Она отвернулась и больше ни разу не взглянула на меня полными исступления глазами, как будто потеряла интерес.

— Нет-нет-нет! Что ты делаешь?.. Я согласна помочь! Только не понимаю, как. Клянусь, я на всё согласна, чтобы уничтожить Сатис!

— Демона нельзя уничтожить. Его можно лишь отправить обратно в преисподнюю, — произнесла Евгения ровно, почти без интонации.

А затем всадила нож до упора в собственную грудь. И я онемело смотрела, как, захлёбываясь кровью, она откидывается на лежащую в гробу атласную подушку, как расплываются кроваво-красные пятна по её белоснежной кружевной сорочке…

Дверь распахнулась и в комнату влетел Лльюэллин, а за ним Даррель и Иона. Я, утратившая остатки самообладания, в приступе истерики корчились на полу. Они же, буквально окаменевшие, взирали на теперь уже по-настоящему мёртвое тело Евгении, и кажется, совершенно не были готовы осознать случившееся.

Интересно, до того момента, кто-нибудь из обитателей Склепа видел Лльюэллина настолько шокированным. Не думаю.

Но вот он приходит в себя, хватает меня за шиворот и бесцеремонно волочит к Сатис.

Шемс.

По всем приметам — обыкновенное провинциальное захолустье.