Дом Воды и Воздуха (СИ)

Я закусила губу. Успех расследования зачастую зависит от улик собранных «по горячим следам». Чем раньше ты окажешься на месте преступления, чем раньше заглянешь под каждый камень и опросишь свидетелей, тем больше вероятность, что убийца найдется. В кои-веки я оказалась в эпицентре происшествия, и вот… кто-то съел главную улику. Цинично и не подавившись. Вселенная словно бы намекает: девочка ты занимаешься не своим делом, твое место на кухне, босой и вечно беременной, а никак ни на опасных улицах Заречья.

Вот смеху в управлении будет, если коллеги узнают. Такого унижения я еще не переживала. Меня называла истеричкой, «доской» и сукой, со мной не разговаривали и демонстративно кривили губы, но это уже просто верх издевательства.

Я вернусь – пообещала я твари. Никому не дано безнаказанно пожирать мои трупы.

***

Елена тихо закрыла дверь, сбросила туфли и прошаркала в зал, на ходу уловив в зеркале отражение, долженствующее принадлежать какой-нибудь древней старухе, а не без трех лет тридцатилетней ведьме в самом расцвете колдовской карьеры. Беда с этими отражениями. Уж так ведьмы устроены: в них постоянно что-то неуловимо меняется, и крохотная деталь превращает их, то в обольстительных красавиц, то в женщин внешности более чем средней. А однажды Елена с ужасом обнаружила, что из зеркала в ванной на нее смотрит откровенно страшненькая особа.

Несчастье, да и только – зеркала отражают душу ведьмы. Говорят, одна из ее товарок получила инфаркт, увидев, что у отражения выросли рога.

На журнальном столике лежало письмо, и ее сердце забилось чаще. Она открыла конверт, достала лист дорогой бумаги. Витиеватые буквы, выведенные рукой уверенной и твердой.

«Любовь не исчезает бесследно, она оставляет в сердце сияющий след. Сердце способное любить сверкает во мраке как сверхновая звезда».

Елена поднесла бумагу к лицу, вдыхая, так и не забытый за пять лет запах.

Глава 11. О пользе воздержания

Пусть Господь пошлет мне целомудрие и сдержанность, но не прямо сейчас.

Святой Августин

Жить в авторитарной системе тяжело, а выжить еще труднее – малейшее несоответствие образу покорного вассала и все, песенка спета. Где-то там за кулисами этой идеальной маски ты можешь быть развратницей, ворюгой и убийцей, но фасад – о, фасад должен быть безупречен. Что-то в этом есть извращенно-неправильное. Если подумать, в какое грустное время мы живем, в эпоху, когда важнее не быть, а казаться, не делать, а обещать.

А может все верно, и выжить должны сильнейшие. Те, кто знают, что молчание золото, и не нуждаются в советах. Просчитывают последствия на несколько шагов вперед. Знают, что забрать у смерти намеченную жертву можно только ценой собственной жизни.

Телефон в сумочке затрезвонил. Я попросила Гая дать Артуру несколько уроков фехтования, наверное, он звонит, чтобы сказать, что сегодня у него нет времени. Придется занять полу братца чем-нибудь другим. Работу ему, что ли показать? Пусть не думает, что я только тем и занимаюсь, что родственников калечу.

– Гай?

– Выходи на следующей остановке. Заедем ко мне в офис, а потом я завезу тебя в управление.

– Окей.

В следующий момент автобус тряхнуло, полетевшие в салон осколки стекла заставили машинально закрыть глаза рукой. Нас развернуло, встряхнуло, вывернуло, ощущение полета заставило внутренности сжаться. Несколько раз пол и потолок менялись местами, боль жалила голову, руки, бедра. Скрюченными пальцами чудом вцепилась в спинку сидения и растопырилась как крыса в клетке. В глазах потемнело и звуки пропали, то ли от сверхзвукового удара и толчка, то ли от подскочившего адреналина.

Сквозь треснувшие стекла внутрь хлынула обжигающе холодная вода. Конфуженная я бессмысленно замахала руками пытаясь обрести себя в этом аду.

Кровь, сколько же крови.

Вода и беспорядочное мельтешение в ней.

Судорожное сжатие легких и горящий в них огонь.