Дом волка

Училка была совсем молоденькая; может, всего на год или два старше его. Горячая штучка! Почему у него не было в школе таких учительниц? И он начал медленно и бесшумно подбираться к ней, как какая-нибудь хищная кошка из джунглей.

Девушка заметила его, рука инстинктивно нырнула в сумочку. А глаза измеряли расстояние от машины до входа в здание школы. Наверное, прикидывает, как побыстрее смотаться отсюда.

— Я ничего вам не сделаю, — сказал Лукас. Почему она вынесла в его адрес столь скоропалительное суждение? Может, он вообще не собирался трогать ее? Откуда ей знать?

Она вскинула руку, другой же продолжала рыться в сумочке.

— Не подходите, — сказала она. — Если вам нужны деньги…

— Деньги мне не нужны, — сказал Лукас. Вскинул обе руки вверх, но продолжал шагать прямо к ней. — Просто мне нужно попасть в школу.

— Это еще зачем?

— Забыл там кое-что.

— Вы родственник нашего ученика?

Этот вариант ему и в голову не приходил.

— Ага, — ответил он. — Тут у меня мальчик, в начальном классе.

— Как его звать?

— Лукас.

Имя сорвалось с языка, точно гигантский булыжник, привязанный к ноге, который потянул его на дно океана. Имя означало смерть. Ужасная ошибка, но слово не воробей, вылетело — не поймаешь. Если он оставит ее в живых, она наверняка запомнит это имя. Ну а потом они неизбежно узнают, что никакого мальчика у него в школе нет, сопоставят факты и придут к неизбежному выводу, что это его имя. Его судьба, а стало быть, и ее — предопределена.

— Лукас? — переспросила она, точно пытаясь вспомнить, есть ли такой ученик в списке. — И кто же его…

Тут он и набросился на нее. Со стремительностью, которая удивила обоих. Лукас всегда подозревал, что обладает поразительными физическими возможностями, которые до сих пор не удавалось продемонстрировать. И которые вдруг проявлялись в критические моменты, как у Нео в «Матрице» или у Бастера Кейси в фильме «Кутеж».

Она вскрикнула.

— Прекрати, — сказал он, чувствуя всю громкость и пронзительность ее голоса, когда закрыл девушке пальцами рот, точно заклеил куском скотча. А потом опустил ее голову на асфальт, наблюдая за тем, как на глаза у нее наворачиваются слезы, которые вскоре стали стекать по обе стороны лица, смешиваясь с растаявшей тушью, оставляющей грязные полоски на покрытых румянами щеках. — А ты старше, чем я думал, — заметил он. И вся привлекательность девушки для него исчезла. Да ей тридцать, это как минимум.

Он сунул свободную руку в карман пальто в поисках подходящего ножа для работы. Сегодня при нем было тринадцать, отобранных с особым тщанием из целой коллекции. Коллекция, надо сказать, собралась просто потрясающая, не зря он посещал специальные распродажи, аукционы и лавки. Уже не говоря о том, что ему удалось присвоить с дюжину музейных экспонатов.

То, что это преступление, кража, ничуть его не волновало. Ведь ножи созданы с вполне определенной целью — для защиты и разрушения, — а вовсе не для того, чтобы пылиться на стеллажах. Лукас просто спасал ножи от бессмысленного и жалкого существования. Он даже прикидывал, какой из этих ножей найдет себе применение первым.

Номер один — нож немецкого спецназа фирмы «Гербер» модель 11.

Номер два — кинжал девятнадцатого века фирмы «Уилл и Финк».

Номер три — модель, применявшаяся спецназом стран Восточного блока.

Номер четыре — «Эмерсон CQC-7B», складной нож с рукояткой «G-10».

Номер пять — итальянский стилет семнадцатого века.

Номер шесть — выкидной нож производства фирмы «Микротек» марка «Немезида».

Номер семь — складной охотничий нож марки «Серенгети».

Номер восемь — немецкий армейский метательный нож времен Первой мировой.

Номер девять — немецкий кинжал семнадцатого века с тремя лезвиями.

Номер десять — американский морской кортик девятнадцатого века.

Номер одиннадцать — канадский метательный нож фирмы «Моэллер».

Номер двенадцать — «Эмерсон-CQC», томагавк марки «Хоук».

Номер тринадцать — армейский нож фирмы «Бокер» серии «Специалист» на магнитах.

— Номер пять, — произнес он вслух, точно эта информация могла заинтересовать схваченную им девушку. Интересно, как же ее звать, подумал он. Жаль, что нельзя спросить. Расспрашивать жертву об имени — это только повергнет ее в смятение, а может, позволит вырваться, ускользнуть.

И вот он вытащил итальянский стилет из тонких и плоских нитяных ножен, которые связал сам и прикрепил с внутренней стороны куртки. До чего же изящное, даже сексуальное лезвие, словно специально предназначено для того, чтобы убивать женщину. Он представил себе Джульетту, как она вонзает себе в грудь именно такой стилет. Нет, он как-то слишком романтично настроен, надо прогнать эти мысли.

И тут вдруг за спиной раздался голос. Он повернул голову, но ничего не увидел, мешала густая, падающая на глаза челка. Еще один довод в пользу того, что надо бы сменить прическу — носить, например, ирокез.

— Что здесь происходит?