Дом Земли и Крови (ЛП)

– Установите местонахождение этого номера!

– Госпожа, мне нужно немного времени…

Брайс торопливо добралась до служебного меню телефона, где сама нашла номер:

– Сто двенадцать ноль три ноль пять семьдесят семь.

– Госпожа, согласно данным…

– Сто двенадцать ноль три ноль пять семьдесят семь! – кричала она в микрофон, повторяя раз за разом: – Сто двенадцать ноль три ноль пять семьдесят семь!

По крайней мере, она запомнила этот дурацкий номер.

– Госпожа… боги милосердные. – В динамике что-то затрещало. – Они выезжают, – почти шепотом сообщил оператор.

Он задавал ей вопросы о ранах ангела, но пальцы Брайс разжались, и она выронила черный телефон. Наркотики, еще остававшиеся в организме, потянули ее вниз. По тупику, как по водной поверхности, пошла зыбь.

Ее глаза встретились с глазами ангела, полными боли. Должно быть, ее душа сейчас выглядела точно так же.

А его кровь текла и текла у нее между пальцами и никак не останавливалась.

6

Эта полуфэйка выглядела как Хел.

Нет, не как Хел, мысленно поправил себя Исайя Тибериан, глядя на нее через зеркало-шпион в следственном центре легиона. Она выглядела как смерть. На его памяти так выглядели солдаты, выбравшиеся с залитых кровью пангерских полей сражения.

Она сидела у металлического стола в помещении для допросов и смотрела в никуда. И так – несколько часов подряд.

Ничего похожего на орущую, вырывающуюся особу, которую Исайя с отрядом нашли в одном из темных, грязных переулков Старой Площади. Серое платье на ней было порвано. Из раны на левом бедре лилась кровь. Удивительно, как еще она не потеряла сознание. Девица находилась в полубезумном состоянии. Возможно, от пережитого ужаса. Или от горя. Или от наркотиков, которыми успела основательно накачаться.

Возможно, от всех трех причин. Учитывая, что полуфэйка была не только источником сведений о нападении, но и в данный момент представляла опасность для себя самой, Исайя распорядился доставить ее в стерильный подземный следственный центр, находившийся под Комитиумом. В качестве свидетельницы, о чем недвусмысленно говорили сопроводительные документы. Не как подозреваемую.

Он протяжно выдохнул, противясь сильному желанию уткнуться лбом в окошко наблюдения. Если бы не легкое гудение светильников первосвета над головой, здесь была бы абсолютная тишина.

Первое погружение в тишину за многие часы. Скоро это блаженство кончится.

Так оно и случилось, словно Урда подслушала его мысли.

– По-прежнему не желает говорить? – раздался за спиной грубый мужской голос.

Исайе понадобилось два века подготовки – на полях сражений и вне их, – чтобы не вздрагивать от звука этого голоса. Чтобы медленно поворачиваться к ангелу, который сейчас наверняка стоит, прислонившись к двери, облаченный в свою неизменную черную форму. Разум и история напоминали Исайе, что этот ангел – его союзник, хотя интуиция, чутье, внутренний голос… хором утверждали обратное.

Хищник. Убийца. Чудовище. Вот кто этот ангел.

Однако темные миндалевидные глаза Ханта Аталара смотрели только в окно. Точнее, на Брайс Куинлан. Ни одно серое перышко его крыльев не колыхнулось. С самых первых дней, когда они только встретились в 17-м легионе в южной части Пангеры, Исайя старался подавлять ощущение, что Хант обитает в некоем пузыре постоянного спокойствия. Спокойствие было обманчивым, как затишье перед бурей. Так все вокруг замирало, когда он появлялся.

Ничего удивительного, если знать, как Хант обращается со своими врагами и теми, на кого ему укажут.

Взгляд Ханта переместился на Исайю. Ничего удивительного: Хант задал ему вопрос и хотел получить ответ.

– С тех самых пор, как ее сюда доставили, она не произнесла ни слова, – качнув белыми крыльями, сказал Исайя.

Хант снова посмотрел на их «гостью»:

– Поступал приказ перевести ее в другое помещение?

Исайя знал, о каком помещении речь. Были у них комнаты, где имелось все необходимое, чтобы разговорить попадавших туда. Даже свидетелей.

Исайя поправил черный шелковый галстук и не слишком истово вознес молитву пяти богам, прося о том, чтобы к восходу солнца его темно-серый деловой костюм не покрылся пятнами крови.

– Пока не поступал.

Хант кивнул. Его золотисто-коричневое лицо осталось бесстрастным.

Исайя наблюдал за ним, зная, что сам Хант ничего предлагать не станет. Хвала богам, он явился сюда без своего шлема в виде черепа. Шлем заработал ему прозвище, которое знали во всех частях Города Полумесяца, но произносили шепотом: Умбра Мортис.

Тень Смерти.

Не зная, радоваться или волноваться из-за отсутствия шлема, Исайя молча подал персональному ассасину Микая тонкую папку с досье. Он постарался сделать так, чтобы его шоколадно-коричневые пальцы не коснулись обтянутых перчатками пальцев Ханта. Перчатки и сейчас были со следами крови и хранили запах. Исайя узнал запах ангела, следовательно второй должен принадлежать Брайс Куинлан.

Кивнув в сторону помещения для допросов, целиком отделанного белыми плитками, Исайя заговорил: