Дом Земли и Крови (ЛП)

Хант прикидывал, какие беды ему грозят, если он утопит Брайс Куинлан в реке Истрос. После начала сегодняшнего утра любые наказания от Микая или превращение в свинью колдовством Джезибы Роги начинали ему казаться вполне заслуженными.

Он стоял, прислонившись к фонарному столбу. С небес сыпалась туманная морось. Хант до боли стиснул челюсти. В этом время узкие улицы Старой Площади были заполнены работниками, приезжавшими из пригородов. Кто-то спешил на работу в бесчисленные магазинчики и галереи, иные направлялись к небоскребам Центрального делового района, маячившим в полумиле отсюда. Разумеется, все замечали его крылья, потом выражение лица – и старались обойти стороной. Ханту не было до них никакого дела.

Ангел взглянул на часы телефона. Четверть девятого. Он и так ждал довольно долго, прежде чем позвонить. Хант набрал номер. Ему ответили после двух гудков.

– Умоляю, скажи, что Брайс жива, – часто дыша, протараторил Исайя.

Судя по голосу, он сейчас находился либо в казарменном спортзале, либо наслаждался обществом своего дружка.

– На данный момент, да.

В телефоне что-то пискнуло. Похоже, Исайя уменьшил скорость беговой дорожки.

– Мне нужно знать, почему ты позвонил так скоро? – (Пауза.) – Почему ты на улице Самсон?

Местонахождение Исайя определил по маячку на телефоне Ханта, что не помешало Ханту хмуро покоситься в сторону ближайшей видимой камеры. Камеры наверняка были спрятаны и в листве пальм и кипарисов, окаймлявших тротуары, и замаскированы под головки распылителей, торчащих из мокрой травы цветочных клумб. Не исключено, что и в столбе, который Хант сейчас подпирал, тоже имелась камера.

Кто-то всегда наблюдал. В этом долбаном городе, на континенте, в мире кто-то всегда наблюдал. Камеры были сделаны из особо прочных материалов и окружены заклинаниями, а потому могли выдержать бомбовый удар. Даже если смертельная магия серных ракет астерианской гвардии сровняет город с землей, камеры запечатлеют и это.

Пространство над улицей пересекла стайка перепелов. Наверняка не птицы, а семейство птичьих оборотней.

– Кстати, ты знаешь, что химеры способны открывать замки и двери, а также перемещаться между двумя точками с легкостью перехода из одной комнаты в другую? – хрипло спросил Хант.

– Нет. А что? – спросил Исайя, продолжая восстанавливать дыхание.

Куинлан об этом тоже не знала, раз устроила своему любимцу домик в ящике. Может, она это делала ради уюта своей зверюшки, чтобы у него было его персональное место, по аналогии с собачьей конурой. Если бы не целая сеть охранных заклинаний вокруг ее квартиры, Сиринкс давно улизнул бы оттуда.

Химер принадлежал к низшему классу ваниров. Все Низшие (их так и называли) обладали не особо сильными, но интересными магическими способностями, что обусловливало их высокую стоимость на рынке. За тысячи лет их положение ничуть не изменилось. Сенат и астерии противились любой попытке законодательно изменить положение Низших, и они так и оставались собственностью, которую покупали и продавали. Аргумент властей был прост: Низшие слишком опасны. Они не понимают законов, а их магия в определенных случаях может оказаться разрушительной, если ее не сдерживать особыми магическими татуировками и различными заклинаниями.

Власти умалчивали, что торговля Низшими – весьма доходное занятие.

И потому Низшие оставались Низшими.

Хант поочередно сложил крылья. Капельки воды стекали по его серым перьям, как маленькие бриллианты.

– Это уже сущий кошмар, – сказал Хант.

Исайя кашлянул:

– Ты следил за Куинлан всего одну ночь.

– Точнее, десять часов. Пока на рассвете ее зверь не появился рядом со мной. Я задремал, и он решил меня разбудить… укусом в задницу, после чего исчез с крыши, вернувшись в квартиру. Через несколько секунд Куинлан вышла из спальни, раздвинула шторы и увидела, как я, будто последний идиот, почесываю укушенный зад. Тебе известно, какие острые зубы у этого звереныша?

– Нет.

Хант мог поклясться, что слышит улыбку в голосе Исайи.

– Когда я подлетел к окну – потребовать объяснений, она врубила музыку на всю мощь и начисто игнорировала мое присутствие.

Хант даже не пытался проникнуть в квартиру через окно. За ночь он убедился: квартира Брайс окружена цепью заклинаний, способных выдержать напор целой стаи ангелов. Ему оставалось лишь сердито смотреть через стекло, пока Куинлан не вышла из спальни, в одном черном спортивном лифчике и трусиках. Тогда он вернулся на крышу. Брайс смотрела на его отступление, и улыбка на ее физиономии была как у довольной кошки.

– Я не видел ее до самого выхода на пробежку. Она побежала, даже не взглянув на меня.

– И ты отправился на улицу Самсон, чтобы предаться грустным размышлениям. Что за срочность?

– Да пойми, придурок: я могу убить ее раньше, чем мы найдем настоящего убийцу.

Хант уже был измучен, а ведь расследование даже не началось.

– Ты просто зол, что она не пугается и не заискивает перед тобой.

– Можно подумать, мне нужны чьи-то заискивания!

– А где Куинлан сейчас?

– Делает маникюр.