Дом Земли и Крови (ЛП)

Брайс повернула телефон и вытянула ногу поверх одеяла, чтобы ее мать могла видеть. Она покрутила ногой.

— Вот видишь! Не проблема.

Лицо матери окаменело, став таким же стальным, как обручальное кольцо на ее пальце.

— То, что Даника умерла, вовсе не означает, что ты тоже должна страдать.

Брайс уставилась на ее мать, которая всегда была так хороша в проникновении в самую суть вещей, превращении ее в руины с помощью нескольких слов.

— Это не имеет никакого отношения к делу.

— Чушь собачья, Брайс. — Глаза ее матери остекленели от слез. — Ты думаешь, Даника хотела бы, чтобы ты хромала от боли до конца своих дней? Ты думаешь, она бы хотела, чтобы ты перестала танцевать?

— Я не хочу говорить о Данике. — Ее голос дрожал.

Эмбер с отвращением покачала головой.

— Я сообщу адрес и номер телефона лекаря, когда получу для тебя назначение. Спокойной ночи.

Она повесила трубку, не сказав больше ни слова.

Глава 57

Через полчаса Брайс уже переоделась в пижамные шорты и задумчиво лежала на кровати, когда в дверь постучали.

— Ты гребаный предатель, Аталар, — крикнула она.

Хант открыл дверь и прислонился к косяку.

— Неудивительно, что ты переехала сюда, если вы с мамой так часто ссоритесь.

Инстинктивное желание придушить его было подавляющим, но она сказала:

— Я никогда не видела, чтобы моя мама отступала после драки. Я думаю, что все это сошло на нет. — Она сердито посмотрела на него. — Чего же ты хочешь?

Хант оттолкнулся от двери и подошел ближе. С каждым шагом комната становилась все теснее. Слишком душно. Ангел остановился в ногах ее матраса.

— Я пойду с тобой на прием к лекарю.

— Я никуда не пойду.

— Но почему?

Она сделала глубокий вдох. А потом все это вырвалось наружу.

— Потому что как только эта рана пройдет, как только она перестанет болеть, тогда Даника исчезнет. Стая Дьяволов исчезнет. — Она откинула одеяло, обнажив голые ноги, и подтянула шелковые пижамные шорты так, чтобы был виден полный извивающийся шрам. — Все это будет каким-то воспоминанием, каким-то сном, который случился на мгновение, а потом исчез. Но этот шрам и боль… — ее глаза защипало. — Я не могу допустить, чтобы его стерли. Я не могу позволить им исчезнуть.

Хант медленно сел рядом с ней на кровать, словно давая ей время возразить. Его волосы скользнули по лбу, татуировке, пока он изучал шрам. И провел по нему мозолистым пальцем.

От этого прикосновения ее кожу начало покалывать.

— Ты не уничтожишь Данику и стаю, если поможешь себе.

Брайс покачала головой, глядя в окно, но его пальцы сомкнулись на ее подбородке. Он мягко повернул ее лицо обратно к себе. Его темные, бездонные глаза были мягкими. Понимающими.

Сколько людей когда-либо видели эти глаза такими?

— Твоя мать любит тебя. Она не может — в буквальном смысле, на биологическом уровне, Брайс-вынести мысли о том, что ты страдаешь. — Он отпустил ее подбородок, но не сводил с нее глаз. — Я тоже не могу.

— Ты едва меня знаешь.

— Ты же мой друг. — Слова повисли между ними. Его голова снова опустилась, как будто он мог скрыть выражение своего лица, когда он поправился: — Если ты этого хочешь.

Какое-то мгновение она молча смотрела на него. Предложение, брошенное там. Тихая уязвимость. Это стерло любое раздражение, все еще живущее в ее венах.

— Разве ты не знал, Аталар? — Робкая надежда на его лице почти уничтожила ее. — Мы стали друзьями, как только ты решил, что Джелли Джубили-это фаллоимитатор.

Он запрокинул голову и рассмеялся, а Брайс откинулась на спинку кровати. Откинула подушки и включила телевизор. Она похлопала по месту рядом с собой.

Улыбаясь, с глазами, полными такого света, какого она никогда раньше не видела, он сел рядом с ней. Затем он достал свой телефон и сфотографировал ее.

Брайс выдохнула, и ее улыбка исчезла, когда она посмотрела на него.

— Моя мама через многое прошла. Я знаю, что с ней нелегко иметь дело, но спасибо, что ты так хорошо с ней обращаешься.

— Мне нравится твоя мама, — сказал Хант, и она ему поверила. — А как они с твоим отцом познакомились?

Брайс знала, что он имеет в виду Рэндалла.

— Моя мама сбежала от моего биологического отца, прежде чем он узнал, что она беременна. Она оказалась в храме Ктоны в Коринфе и знала, что местные жрицы примут ее-защитят-поскольку она была священным беременным сосудом или чем-то еще. — Брайс фыркнула. — Она родила меня там, и первые три года своей жизни я провела в уединении за стенами храма. Моя мама стирала им белье, чтобы заработать на наше содержание. Короче говоря, мой биологический отец услышал, что у нее есть ребенок, и послал головорезов, чтобы выследить ее. — Она стиснула зубы. — Он сказал им, что если есть ребенок, который, несомненно, принадлежит ему, они должны привести меня к нему. Любой ценой.

Губы Ханта сжались в тонкую линию.

— Дерьмо.