Дом Зеора

— Невозможно. По крайней мере еще с неделю. — Он положил руки на плечи Валлерою и зашептал: — Хью, да поможет мне бог, Хью, я причинил вам гораздо больше вреда, чем собирался. Если вы не сможете меня простить, я пойму. Но мой дом ваш, пока вы не выздоровеете. — Он прикоснулся к ткани вокруг шеи Валлероя и засмеялся: — Видите? Все считают, что вы присоединились к нам. Искреннее заблуждение. Но вам здесь рады. Теперь, когда Хрель прошел разъединение, у нас есть место еще для одного джена.

Валлерой с холодным гневом отмахнулся от его слов.

— Вы привели меня сюда, потому что мне не все равно, что произойдет с Эйшей. Я думал, это дает мне право самому искать ее!

— Сейчас вы ничего не можете сделать.

— Откуда вы знаете? Я ведь даже не пытался. Я пришел сюда работать!

— Возьмите себя в руки, Хью, — сердито прошептал Клид. — Вы распространяете гнев, а ведь у нас радостное событие. У правительства саймов могут быть шпионы и в этой комнате, им очень захочется разоблачить проводника как предателя и «извращенца»!

Послышался голос Ивени:

— Хью, а нас вы нарисуете?

— Давайте, Хью. Как наш художник для конкурса в Аренсти, вы сможете отправиться на конкурс со мной…

— А когда это будет?

— Всего лишь через восемь недель.

— Восемь недель! — с деревянной улыбкой повторил Валлерой. — На счету каждая минута. Как вы можете…

— Хью, — успокаивал его Клид, — мы ведь даже не знаем, с чего начать поиски и вообще жива ли она. И мы должны искать, никому не говоря, кого ищем и почему.

— Вы привели меня сюда, чтобы помешать мне вмешаться! Что ж, вот что я вам скажу…

Снова голос Ивени, на этот раз озабоченный:

— Хью!

Она двинулась к ним.

Кипя бессильным гневом, Валлерой слез со стола и пошел рисовать Ивени и ту девушку, которая предлагала себя Хрелю в решающий момент.

Похвалы его работе становились все громче, выстроилась очередь желающих быть нарисованными. Много лет его так не хвалили, и он наслаждался этим. Но каждые несколько минут теплое чувство отступало перед холодным ощущением вины, когда он вспоминал об Эйше… она где—то там, в плену, в грязном загоне. Он оперативник, и ему нужно выполнять свою работу. И он продолжал рисовать с веселой улыбкой, надеясь, что она выглядит искренней.

Начался рассвет, а Валлерой продолжал рисовать; Ивени делала к его рисункам подписи на саймском. Повсюду слышались шутки, их адресаты громко хохотали. Большинство шуток звучало на саймском, но Валлерой тоже смеялся. Он знал, что поступает неправильно, но смех так заразителен.

Когда он кончил рисовать, то так устал, что Ивени пришлось везти его в палату в кресле на колесиках. Валлерой не помнил, как лег.

Глава третья Фелехо амбров Зеор, мученик

На протяжении следующей недели Валлерой работал за мольбертом в рисовальном кабинете общинной фабрики. В здании помещались мельницы, сама фабрика, красильни; другие отрасли хозяйства Зеора находились в отдельном комплексе, чуть в стороне от основного здания.

Валлерой обнаружил, что главным источником дохода для Зеора является ткачество. Раз в год все ткачи внутренней территории собираются на конкурс, который происходит в городе Аренсти; победитель получает не только славу, но и наибольшее количество заказов на весь будущий год.

Как художник конкурса в Аренсти Валлерой пользовался в общине огромным уважением. Его перевели из госпиталя в жилые помещения для холостяков, и он жил в большой квартире вместе с двумя саймами и одним дженом. Его снабдили одеждой, выдали синий комбинезон с аккуратно вышитом на грудном кармане крестом дома Зеора; и его никогда не спрашивали, гость ли он или член общины, просто обращались как с членом, хотя никогда так не называли.

Он понял, что наивная вера в него становится серьезным бременем для совести… и потому неустанно работал, чтобы стать победителем конкурса. Часами разглядывал он рисунки предыдущих победителей в Аренсти. Бродил по территории общины, посмеивался над вкусами саймов и сравнивал их реакцию с мнением дженов, членов этой же общины. И рисовал. Часто до наступления утра.

И так случилось, что однажды утром он возвращался из рисовального кабинета на фабрике общины. Для завтрака уже поздно, для ланча рано, утро слишком прекрасно, чтобы спать, и потому он забрел в ту часть территории, где никогда не бывал раньше.

Слабые утренники ярко раскрасили листья деревьев, и это вызвало у Валлероя болезненные воспоминания о свободных осенних днях, когда он бродил с Эйшей. Он вплетал ей в блестящие черные волосы оранжево—красные листья и рисовал обнаженной под ярко раскрашенными ветвями. И он любил ее. Бесконечно.

Он шел туннелем с крышей из изогнутых аркой ветвей и с покрытым разноцветной листвой полом. Бредя по грудам листвы, он почти видел руку Эйши в своей. Тропа под деревьями, казалось, ведет к счастливому будущему.