Дом Зеора

— Не знаю. Я уже испытываю сильную потребность, но резервов селина мне может хватить на несколько дней. Перед смертью я потеряю контроль. Вам приходилось видеть истощение?

— Раз или два. Когда я служил в армии. Пленники.

— Обычные саймы. Ужасно, но быстро. Это… не будет таким быстрым.

Валлерою дни агонии, которые ему приходилось наблюдать, не казались быстрыми. Его разжаловали за то, что он застрелил второго сайма, которого они захватили.

— Может, произойдет что—нибудь в нашу пользу. Нам как раз не помешает удача.

— Кто же теперь поддается надежде?

Валлерой рассмеялся, но смех был невеселый.

— Виноват, командир. Сэр. Я хотел бы вернуться в строй, сэр.

Вопреки растущему внутреннему напряжению Клид улыбнулся.

— В этой армии, назтер, вы офицер, наделенный особыми полномочиями. Товарищи — наши элитные войска и наше тайное оружие.

От такого легкого прощения у Валлероя загорелись уши. Казалось, его всегда ждали, а он отвергал то, что больше всего хотел: жить ради чего—то большего, чем его собственная маленькая жизнь… чего—то такого, что имеет смысл.

Вскоре охранник сменился и принесли еду. В центре внешней стены скользнула в сторону часть пола, под ней обнаружилось углубление. Внутри Валлерой увидел закрытый ночной горшок, от которого сильно пахло дезинфекцией, и деревянную тарелку, полную горячей еды. Чашка и ложка тоже деревянные и чуть отдают дезинфекцией. Но еда хороша, а горшок вообще необходим.

Закончив, Валлерой поместил деревянную посуду в углубление и принялся ждать. Невозможно создать клетку, из которой нельзя было бы бежать. И он твердо решил найти слабое место в этой клетке. Это слабое место не прутья. Они прочно закреплены в полу и потолке, и на их поверхности ни следа ржавчины. Валлерой не знал, как саймы этого добиваются, но это не казалось важным. Если невозможно вырваться, нужно все равно искать способ выйти.

А это означало — обращать внимание на все, какой бы тривиальной ни казалась любая мелочь. Валлерой заметил, что Клиду дали только хлеб и воду. Значит, не видят необходимости кормить сайма в состоянии потребности. Клид с ними был согласен. Он отпил немного воды и даже не коснулся хлеба. Для Валлероя это означало, что Клид будет слишком слаб, когда у них появится возможность бежать. Придется как—то раздобыть лошадей.

Позже в тот же день его терпение оправдалось. Он внимательно наблюдал смену охранников. Новый охранник с помощью ключа каким—то образом закрыл углубление в полу. Затем открыл часть боковой стены и извлек посуду. Теперь Валлерой знал, как работает это устройство, но ближе к бегству не стал. Очевидно, открыть обе дверцы одновременно невозможно. Он сможет это проверить, заклинив свою дверь в следующий раз. Он решил попробовать.

Остаток дня он провел, изучая крышку люка и прозрачные полотнища — очень похожие на те, что использовали дети в теплицах. Полотнища свертывались, поднимаясь, и опускались, как жалюзи на окнах.

На дне было забранное решеткой отверстие, через которое поступало тепло; такое же отверстие находилось вверху. Теплый воздух делал обстановку в клетках если не приятной, то по крайней мере здоровой.

Сама клетка достаточно велика, чтобы можно было упражняться. Вскарабкаться по прутьям невозможно. Они настолько близки друг к другу, что не пройдет даже нога ребенка, а поверхность такая гладкая и отполированная, что руки скользят. Но даже если пленник умудриться забраться наверх, все равно до люка в центре клетки не менее четырех футов.

К тому же на крышке клеток стоит охранник. Даже в туманную ночь всякий беглец обязательно столкнется с ним. Для сайма ощущение поля селина так же реально, как зрение. Клид, будь он в хорошей форме, справился бы с охранником. Но проводник весь день пролежал в углу клетки с открытыми глазами, дышал с напряженной регулярностью. Он словно вел невидимую, но решающую битву в войне. Побег не имеет смысла, если не удастся вернуть Клида в Зеор, а Эйшу Стэйси.

За обедом Валлерой понял, что единственный способ выйти из клетки — вынудить рейдеров вывести его оттуда. В тот момент, как эта мысль пришла ему в голову, она показалась очень разумной, но когда он попытался придумать способ ее осуществления, выяснилось, что у него нет никаких аргументов, чтобы убедить врагов.

Если он заболеет, они, вероятно, просто оставят его умирать. Товарищи не подходят для хорошего убийства, а его смерть, вероятно, создаст любопытное зрелище в клетке Клида… так что они ничего не потеряют, если оставят его умирать. Разговаривать с охранниками он не может, потому что для них он животное или извращенец.

Он в четвертый раз перебирал инвентарь приемов бегства, когда в воздухе разнесся пронзительный вопль, заставивший его броситься в угол клетки, общий с клеткой Эйши. Несмотря на то, что Клид весь день провел в полузабытье, он оказался там первым и, стиснув руками прутья, смотрел широко раскрытыми глазами.