Дом Живых. Арка первая: Порт Даль

— Тот, кто считает, что ему есть что сказать нефилиму, уверенный, что его мнение важно, что его следует учесть в развитии Конечного Края, отправляется в паломничество в Корпору, где расположено Гнездовище Вечны. Там, в день Воссияния, врата его раскрываются и паломники могут увидеть саму Вечну Нашёптанную, во всем её крылатом величии. Суеверные жители Конечного Края уверены, что просьбы, донесённые лично во время Воссияния, Вечна исполнит точнее, но на самом деле это не имеет значения, потому что нефилим услышит их всегда. Что же касается исполнения — Вечна не исполняет желания. Она лишь учитывает их в своих непознаваемых планах. Для тех же, кто не может отправиться в паломничество в Корпору, построены вот такие Малые Гнёзда, где птахи открывают связь с главным Домом, чтобы любой мог сказать нефилиму то, что считает нужным. Потому что Вечна Нашёптанная — воплощённая справедливость!

К концу своей речи Завирушка раскраснелась от волнения. Ей снова подумалось, что отказываться от посвящения в птахи — неправильно, ведь нет в Конечном Крае миссии важнее, чем служение нефилиму.

— Странно, что тут никого нет, — добавила она. — Обычно в Малые Дома огромная очередь.

— Ничего удивительного, — пояснил Полчек. — Здесь, в порту, в основном паломники, которые собираются высказать своё мнение о судьбах Края непосредственно Вечне в Корпоре. Какой им смысл идти в Малое Гнездо?

— Ну да, наверное, вы правы, — подумав, согласилась Завирушка.

— Давай зайдём, — предложил Полчек.

— Вы хотите, чтобы я спросила у Вечны, что мне делать? Это так не работает, я же говорила…

— И всё же давай зайдём.

— По четыре куспидата с каждого, — равнодушно сказала птаха на входе. — И не пытайтесь сэкономить, Вечна слушает разумных раздельно. А то набьются толпой и давай наперебой орать…

— Спасибо, мы знаем, — кивнула Завирушка.

Птаха окинула задумчивым взглядом её мантию, которая выглядит прилично только из-за иллюзии, наложенной вчера Юдалой, но ничего не сказала.

Полчек молча выложил на столик восемь куспидатов, получив взамен два костяных жетона.

— В любую кабинку, — бросила им вслед Птаха. — Все свободны.

Кабинка, представляющая собой небольшую комнату с парой удобных кресел, освещена как будто выходящим на солнечную сторону окном — но на самом деле это окно не на улицу, а в Корпору, в Гнездовище. И свет, из него исходящий, — сияние нефилимово. Вечна, Птица, Расставляющая Звёзды, этим сиянием размывается, и разглядеть её в подробностях сложно. Видно лишь, что она сидит на своём насесте в золотой клетке, сияя оттуда множеством глаз и белизной крыл. Разумеется, никто не может запереть нефилима, который есть метадемиург реальности, так что клетка — символ самоограничения, которое Вечна налагает на себя ради контакта с материей Альвираха. Вопрос «Может ли Вечна сотворить себе клетку, которую не в силах разрушить?» — один из самых дискутируемых парадоксов культа нефилима. Будучи всесильной, она может всё, но является ли при этом объектом своего всемогущества?

— Как она прекрасна!— сказала Завирушка, дрожащим от восхищения голосом.

— Хочешь ей что-нибудь сказать? — спросил Полчек.

— Нет, — казала Завирушка, подумав. — Я пока слишком мало знаю о мире, чтобы моё мнение что-то значило. Так что вы зря потратили на меня четыре серебряных. Но вы говорите, если хотите. Думаю, у вас-то есть что сказать. Я, если хотите, могу выйти.

— Нет, я воздержусь. Не то чтобы у меня не нашлось слов для Вечны. Просто… Ты говорила вчера, что научилась сбрасывать иллюзии по желанию. Это так?

— Да, оказалось, что мне достаточно сосредоточиться и взвизгнуть.

— Взвизгнуть?

— Да, извините. Фаль сказала: «Акустический триггер».

— Хм… — задумался Полчек. — Почему бы и нет? У меня есть к тебе необычная просьба. Ты не могла бы использовать это умение здесь и сейчас?

— Но… На чём?

— Тебе нужен объект? Ладно, вот моя трость, — Полчек поставил тросточку с красивой резной рукоятью возле магического окна в Гнездовище. — Представь, что на неё наложена иллюзия. Сбрось её!

— Я попробую… — неуверенно сказала Завирушка.

Она уставилась на отполированную ладонью драматурга рукоятку, прикрыла глаза, вздохнула, потом открыла их и тоненько, негромко взвизгнула.

Трость ничуть не изменилась, а вот свет в комнате резко погас.

— Ой, что я натворила? — испугалась девушка. — Почему темно? Где Вечна?

— Не пугайся, — Полчек щёлкнул длинными тонкими пальцами, зажигая магический огонёк. — Смотри.

Окно в Гнездовище, из которого падал свет, оказалось просто нишей в стене. Стены оказались облезлыми, кресла — вытертыми и облупившимися, пол — пыльным и замусоренным, а в нише валяется высохший трупик воробья.

— Но… Как? — поразилась Завирушка. — Как это возможно?

— Пойдём отсюда, — потянул её к выходу драматург. — Обсудим на улице.

Завирушке полквартала казалось, что она чувствует спиной подозрительный взгляд дежурной птахи, но потом они свернули, и девушка отвлеклась.

— Что это было, господин Полчек? — не выдержала она наконец.

— А как ты думаешь?

— Я же могу развеивать только магию иллюзий, да?

— Совершенно верно.