Дома костей

– Рудник закрылся двадцать пять лет назад, – ответила она. – А дома костей появились… Не знаю когда. Я была еще слишком мала и не запомнила. Лет пятнадцать назад? Восемнадцать?

– Восемнадцать лет, – повторил Эллис. Для жизни в условиях медленно подкрадывающейся опасности срок довольно долгий. Наверное, люди в конце концов просто привыкли к ней. – Кто-нибудь знает, как все началось?

Адерин переплела пальцы лежащих на столе рук:

– Хочешь послушать?

Эллис кивнул.

Глава 6

Горы Аннуна никогда не бывали рады людям.

Они начали с пожаров. С предгорий, усыпанных золой и изрыгающих пламя, до зубчатых вершин. Люди редко поднимались туда – так высоко в горах не было ничего, кроме сланца с острыми краями и деревьев, истерзанных ветрами.

Именно там обосновался король иных Араун. Каэр-Сиди[9], крепость из гранита и чар, была воздвигнута на берегу чистого горного озера Ллин-Маур. Говорили, что магию король принес с собой, ибо был он бессмертным и прекрасным и умел плести чары так же легко, как мы прядем шерсть. И где бы ни появлялся Араун, за ним следовали другие магические создания.

Был среди них и аванк[10], таящийся в воде рек и подстерегающий неосторожных путников, и пука – оборотни, повелевающие удачей и способные или осчастливить, или погубить человека, и конечно, телвит тэг – бессмертные, умеющие веселиться десятилетия напролет.

Поговаривали, будто у гончих Арауна глаза горят багровым огнем, и он жестоко отомстит каждому, кто помешает его охоте. Однако он вовсе не чудовище. Тем, кому он благоволил, доставалось и золото, и здоровье, и магические талисманы. Долгие годы все складывалось хорошо.

Но эти дары неизбежно привлекали внимание.

Жил-был человек по имени Гвидион из дома Дон. Он имел способности к магии и проказам и любил и то и другое. Когда его брат возжелал девицу, которая приглянулась королю, Гвидион развязал войну между северными и южными королевствами, чтобы его брат успел завладеть девицей. И это было наименьшее из злодеяний Гвидиона.

Он умерщвлял королей, насмехался над чародейками и дружил с таким множеством поэтов, что про его похождения знали повсюду на островах.

А потом его взгляд пал на Аннун.

Гвидион услышал о богатстве короля иных, о магии и чудовищах, обитающих в горах. Но вместо того чтобы испугаться, он воспылал алчностью.

И он пробрался в Аннун и украл то, что принадлежало Арауну.

Возможно, последовавшую войну удалось бы предотвратить, если бы Гвидион принес хоть какие-то извинения. Большинство людей трепетали при виде ярости короля иных: у него были и гончие с глазами, горевшими багровым огнем, и прославленные рыцари, и котел, воскрешающий мертвых, и непобедимый воин.

Гвидиону следовало бы отступить, но за годы он собрал большую власть и обладал самолюбием ей под стать. Он призвал деревья сражаться за него и в хаосе, который при этом воцарился, сошелся с воином Арауна.

Если бы Гвидион сражался честно, его ждала бы гибель. Но он был умным и коварным и сражаться не стал.

Вместо этого он произнес истинное имя воина.

И сломил его силу.

* * *

– Постой-постой! – воскликнул Эллис, вскинув руку. При этом он задел локтем свою чашку, но Рин успела подхватить ее, чтобы чай не пролился. – Извини, но как произнесенное имя обеспечило победу над величайшим из воинов Арауна?

Нахмурившись, Рин переставила чашку на середину стола.

– Имена обладают силой. Всегда.

– И этой силы достаточно, чтобы победить лучшего воина? А нельзя было просто снести ему голову?

– Магические создания, – объяснила она, – это порождения воли. Их имена обычно… ну, не знаю, являются их частью. Если можешь назвать их имя, точно определить, что они такое, тогда сумеешь и подчинить себе эту волю.

Эллиса объяснение не впечатлило.

– Значит, будь ты одной из иных, я мог бы сказать «Адерин», и ты оказалась бы бессильна против меня?

Она наставила на него палец:

– Мое имя значит «птица», так что, скорее всего, нет. Но если бы меня звали Земледелец, и я была бы земледельцем, и смысл моей жизни был бы в земледелии, тогда возможно.

– То есть дело не только в имени, – рассудил Эллис. – Надо определить их ремесло, их сущность. – Он задумчиво склонил голову. – Наверное, поэтому столько фамилий связано с родом занятий.

– Но к людям все это не относится, – сообщила Рин. – Мы слишком упрямы. И магии в нас недостаточно. – Она отпила глоток из своей чашки, чтобы смочить пересохший язык. – Так ты хочешь дослушать остальное?

Эллис прижал палец к губам:

– Я буду нем как могила.

* * *

Пылая яростью и отвращением, вызванными людской алчностью, король Араун покинул Аннун. Он забрал свой двор и свою магию и отплыл туда, куда за ним не смог бы последовать никто из людей. Крепость Сиди опустела.

Минули годы, люди перестали верить в магию. По рекам прошлись с бреднем[11], выловили и убили аванков. Пука умерли от голода, поскольку земледельцы, ранее верившие в удачу, больше не оставляли им приношения.