Домашняя готика

– Просто он еще нервничает, потому что новенький. Эта фигня с неправильными датами не значит, что дневник фальшивый. Подумай: если бы ты убил двух человек и хотел подделать дневник одного из них, подставить его, ты не стал бы привлекать внимание, выбрав столь давние даты. Ты бы выбрал даты посвежее. В конце концов, если ты несчастная в браке женщина, которую бесит муж, логично преподнести ему подарочек на вашу десятилетнюю годовщину, не так ли? Десять лет этого дерьма, подумаешь ты, – пора открыть дневник и спустить немного яда… – Селлерс остановился, заметив, как покраснел Гиббс.

– Ждешь вашей с Дэбби годовщины?

Гиббс рассмеялся:

– Вряд ли Дэбби будет так себя чувствовать через десять лет со мной. Она совершенно изменилась после того, как мы поженились. Она просто не может мной насытиться.

Селлерсу совершенно не хотелось слушать о повышенном спросе на Гиббса.

– Есть еще что по поводу ноутбука?

– Норман пока работает.

Дверь паба открылась, вошли две девчонки в топиках и мини-юбках. У одной в пупке поблескивал камешек. Селлерс ощутил, как локоть Гиббса вонзился ему в бок.

– Достаточно молодые для тебя?

– Отвали.

– Давай, попускай на них слюнки. Колин Селлерс, король обольщения, стильные бакенбарды. «Ладно, детка, вот твое такси. Четыре утра уже, заплатишь за себя сама, лады?»

Попытка изобразить донкастерский акцент позорно провалилась. С каких пор Гиббс заделался комиком?

– Ну ты козел! – Селлерс думал о Мэнди и вечернем мероприятии в благотворительном магазинчике. Да он хоть до утра высидел бы на сером пластиковом стуле, если бы Гиббса рядом не было.

Чарли открыла дверь, увидела Саймона, и сердце ее мгновенно провалилось через дыру в груди и приземлилось в самом низу живота. Потом с такой же скоростью и так же неожиданно оно начало подниматься, как будто кто-то наполнил его гелием. Саймон здесь. Он сделал над собой усилие и пришел повидаться с ней. Вовремя.

– Привет, – сказала она. Он держал что-то за спиной. Цветы? Вряд ли, если он не брал частные уроки по ухаживанию, пока они не виделись.

– Что здесь творится? – спросил он, разглядывая ее пустую прихожую.

– Я делаю ремонт.

– А, понятно.

– Не прямо сейчас, не в данный момент. А прямо сейчас я как раз собиралась взять ложку и поужинать чили из банки. Хочешь?

– Почему не разогреть? – Саймон выглядел озадаченным. – У тебя же есть микроволновка.

– Думаю, ты бы предпочел домашнего изготовления и с соевой говядиной.

Да замолчи! Ты отпугнешь его прежде, чем он войдет в дверь.

– Почему ты не отдала письмо мне? – На ее агрессию Саймон ответил своей. – Насчет того, что Марк Бретерик не тот, за кого себя выдает? Почему отнесла Прусту?

Они смотрели друг на друга, как в старые времена. Удивительно, как быстро им удалось вернуться в прошлое.

– Ты знаешь почему.

– Нет, не знаю. Я вообще ничего не знаю. Я не знаю, почему ты перестала разговаривать со мной, почему ушла с работы. Ты винишь меня за то, что случилось в прошлом году, все из-за этого?

– Я не хочу об этом говорить. Серьезно! – Чарли схватилась за дверь, готовая захлопнуть ее. Конечно, было уже поздно – неловкость уже заполнила дом. Она возникла еще до того, как Саймон произнес «в прошлом году». Ведь Чарли знала, что он знает, и этого было достаточно.

Саймон уставился на свои ботинки.

– Ладно. То есть ты меня наказываешь, и я должен догадаться – за что?

Как Чарли могла сказать, что уважает его даже сильней с тех пор, как исчезла из его жизни?

– То есть ты просрала свою карьеру, просто чтобы позлить меня, – злобно констатировал он. – Я польщен.

Чарли рассмеялась:

– Мир не ограничивается полицейским управлением, знаешь ли. А что насчет твоей карьеры? Не думаешь, что уже пора сдавать на сержанта?

– В один прекрасный день до них дойдет, насколько глупо держать меня в констеблях. Не буду я напрашиваться.

– Что за хрень ты несешь?! – Чарли не смогла сдержаться. И как Саймон этого добивается? Каким образом он умудряется каждый раз выводить ее из равновесия? – Ты не можешь стать сержантом, не сдав экзаменов, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь.

– Я знаю, сколько народу мечтает дать мне по зубам. Не буду я выпрашивать повышение. Лучше навсегда останусь констеблем и буду стыдить всех тем, что я лучше них. Денег мне хватает.

Только Саймон мог бы добровольно выбрать такую линию поведения и упорно держаться ее. Он действительно так думал. Чарли хотелось расплакаться.

– Что мы разговариваем в дверях? Заходи. Но я серьезно: некоторые темы закрыты. – Она повернулась и пошла по узкому коридору в кухню. – Что ты там прячешь? Если вино, давай сюда.

Она достала из буфета банку чили. Другой еды в доме не было, кроме яиц с рисом, купленных на вынос два дня назад.

Послышался шорох бумаги. Чарли обернулась и увидела на кухонном столе две уродливые открытки. Обе мятые и потертые.

– Что это? – спросила она, подходя ближе.

– Поздравления с годовщиной.

Странно, но она рассмеялась.

– Дорогой, только не говори, что я забыла про нашу годовщину.

– Прочти, – мрачно буркнул Саймон.