Домашняя готика

– Письмо от Марка Бретерика. Благодарит за то, что спасла ему жизнь.

А кто спас мою жизнь? Я одержима этим вопросом. Я сама? Эстер? Мысли возвращались к Пэм Сениор. Странно, но именно скандал, который она закатила мне в Роундесли, запустил череду событий, которая спустя несколько дней привела ее в полицию. Именно от Пэм полиция впервые услышала мое имя. Если бы мне не удалось выбраться из дома Джонатана Хэя, меня спасла бы полиция.

– Марк хочет встретиться. Поговорить, – решаюсь признаться я.

– Держись от него подальше, Салли. Он только что потерял жену, помнишь?

– Это просто альтруизм.

– Держись подальше, – предостерегает она. – Что из этого может выйти хорошего?

– Ему может пойти на пользу. Если бы он так не думал, не просил бы.

Джонатан Хэй проломил ему череп металлическим прутом. Почти убил.

Появление Ника заставляет Эстер прекратить спор.

– Пока ты спала, звонил Сэм Комботекра, – сообщает он. – Я сказал, что ты перезвонишь.

– Чего он хотел?

– Наверное, узнать еще что-нибудь.

Лучше уж разобраться с этим сразу.

– Принеси телефон.

– Сэл? Можно у тебя кое-что спросить? Я все думаю…

Эстер бросает на меня острый взгляд, выходя из комнаты.

– Можешь спровадить ее домой? – спрашиваю я у Ника, как только мы остаемся одни. – А то как будто за мной присматривает граф Дракула.

– Эта черная тетрадь, дневник Энкарны Оливар… Зачем ты взяла его с собой?

– Он был написан на иностранном языке. Я открыла и… не смогла понять, что там.

И это святая правда.

– И решила, что там может быть что-то важное?

Ник выжидающе смотрит на меня.

Я киваю. Я ведь думала, что отец Эми Оливар испанец, как и ее мать. А когда нашла тетрадь в его ванной и увидела текст по-испански, то перепугалась, что он мог написать что-нибудь обо мне. И прихватила тетрадь с собой – не для того, чтобы передать полиции, а чтобы уничтожить. А вместо этого вошла в дом, рухнула на пол, и тетрадка плюхнулась прямо к ногам полицейских. Прежде я ни разу не падала в обморок, но после возвращения домой каждый вечер точно теряю сознание, проваливаясь в сон. Сержант Сэм Комботекра говорит, что это последствия шока.

Ник потрясенно смотрит на меня.

– Получается, у тебя хватило выдержки не только сбежать от этого психопата, но и прихватить с собой важное доказательство. Это… эффективно.

– Это называется мультизадачность, – бормочу я с закрытыми глазами. – Я тебя как-нибудь научу.

13.08.07

Сэм вошел в допросную, где в молчании сидели Саймон, Чарли и Джонатан Хэй, и вытряхнул на стол содержимое пакета для вещественных доказательств. От груды мокрого зеленого тряпья сильно несло плесенью.

– Форма Эми, – сказал Комботекра.

Хэй отшатнулся.

– Она была в ней, когда умерла. Вы раздели ее. Объясните, почему одежда мокрая и заплесневелая.

Молчание.

– Это была Эми, – спокойно произнесла Чарли. – Эми убила Энкарну.

Остекленело глядя перед собой, Хэй качнул головой. Он отказался от адвоката, так что никто не мог запретить Чарли в очередной – сороковой – раз высказать данное предположение. Адвокаты – как и банкиры, по убеждению Хэя, – наживались на эксплуатации.

Сэм не знал, что и думать. Он доверял интуиции и логике Чарли, да и согласие Саймона с ее теорией не сбрасывал со счетов, но для уверенности он должен был услышать ответ от самого Хэя.

– Кого, кроме Эми, вы защищали бы настолько яростно, что взяли на себя вину за два убийства, которых не совершали? – спросил Саймон. – Особенно когда рядом кружат стервятники вроде Харбарда, которые только и ждут, чтобы начать строчить статьи и книги про пятилетнюю девочку, убившую мать.

– Я бы убил его, – прошептал Хэй.

– Харбарду плевать на вашу боль, – заметила Чарли. – И вы это знаете. Он с радостью напишет об этом случае, растрезвонит о нем в прямом эфире, станет самым желанным гостем на всевозможных ток-шоу. И он очень близок к этому – благодаря вам. – Она наклонилась к Хэю: – Если расскажете нам правду, – всю правду, без утайки, – Харбард не сможет нажиться на вашей трагедии. Не сможет написать книгу о том, что Энкарна убила свою семью.

Сэм с интересом наблюдал. Весьма новаторский подход: пугать Хэя его же персональным дьяволом. Вот сработало бы только.

– Она права, – подхватил Саймон. – Харбард займется любимым делом: соорудит собственную теорию, презрев любые доказательства. Он теперь знает, что Джеральдин Бретерик не убивала ни дочь, ни себя, так что его намерение написать книгу об этом убийстве пошло прахом. И если мы не предъявим вам обвинений в убийстве Энкарны и Эми, – а пока мы не можем этого сделать, – как вы думаете, сколько ему понадобится времени, чтобы заменить Джеральдин на Энкарну? Но если вы расскажете нам правду, никто не станет слушать Харбарда, Джонатан, я обещаю! – Голос Саймона сорвался. Они с Чарли допрашивали Хэя уже несколько дней. – Теперь только вы можете говорить о своей семье. Нельзя позволять этого тем, кто их не знал, кому на них наплевать.

Хэй шевельнулся. Что это было? Кивок? Слабый кивок?