Домашняя работа.

А как приятно прийти в кабак, кинуть на стол горсть золота и гулять всю ночь напролет…

Восхитительное ощущение своей силы, власти, всемогущества…

Отец его просто не понимал.

Да что он вообще понимает, этот старый пень?!

Бегает к этому гаду — эввиру что ни день. А когда Дарий пришел подзанять у того деньжат, подонок скроил постную рожу. Мол, я бы с удовольствием. Но все отдал господину барону. Может быть достопочтенный господин спросит у своего отца?

Ага, у него спросишь, как же!

Дарий вскипел, но только он настроился поучить вежливости мерзавца — эввира, как появилась охрана. Такие здоровущие лбы, что медведя в одиночку заломают. А негодяй Хельке, приторно улыбаясь, сообщил, что господин барон будет очень недоволен, если его наследник нанесет увечья бедному старику. Ведь Хельке в каком‑то смысле работает на барона…

Ага, как же!

На эту Мальдонаину дочь он работает! Все знают!

И в то же время — бабы просто пищат от восторга! У Томми подружка недавно попросила серьги с новой застежкой — чтобы не потерять. А гаденыш столько за них ломит! И в долг не вверит. Мол, с него хозяева прибыль требуют, а не расписки. Поэтому — платите, господа.

А отец Томми тоже не может понять нужды своего сына.

Девица и вильнула хвостом. Теперь вертится под купцом, который в два раза старше Томми и в три раза толще. Зато оплачивает ее услуги по полной программе.

Так что Томми тоже был обижен на эввиров.

А про Савла можно и не говорить. Отец парня хотел войти в долю с Хельке, так тот уперся. И не сдвинется. И из‑за чего!? Да пустяк!

Савл как‑то его сына плетью вытянул пару раз!

Вы же понимаете, что молодой человек спешил к девушке. И торопился. А этот щенок не успел вовремя выскочить из‑под копыт. То есть он отскочил, но недостаточно проворно. Конь шарахнулся, напугался, едва не скинул седока… хорош был бы Савл на свидании по уши в грязи!

Конечно, пришлось проучить негодяя — эввиреныша. Ну и что?

Не сдох же!

И даже калекой не остался…. Кажется, пару дней провалялся в горячке — и все зажило, как на собаке. А теперь Хельке из‑за этого случая отказал отцу Савла. Впрямую не сказал, но все и так знают.

— Горел бы этот гад зеленым пламенем! — пьяно рявкнул Томми.

Парни поддержали. Но потом Савл замотал головой.

— Вы что, ребята! Нельзя…

— Нам нельзя? Благородным? — изумился Дарий.

Впрочем, добротно поротая задница тут же напомнила, что отец может и не одобрить. А если отец не одобрит — будет весьма грустно. Он уже обещал выгнать сына из дома…

И ведь выгонит…

— Ребята, надо это как‑то обставить, чтобы не попасться, — прочитал его мысли Томми. — Чтобы все знали, но никто нас там не видел.

— и сам эввир?

— А что — эввир? Ему если что — можно и рот заткнуть, — ухмылка Савла сделалась хищной. — или второй прорезать. Ножичком. Поперек горла.

Никто не слушал болтовню трех пьяных аристократов. Никто не обратил на них внимания. А зря. И сами они не обратили внимание на трактирщика, который подносил им вино, оберегая служанок. Потому что три пьяных идиота твердо решили выжить ювелира — эввира из города. И для начала планировали поджечь его мастерскую. а трактирщик…. кому важны эти плебеи? О наличии у плебеев ушей, мозгов и порядочности ни Дарий, ни его приятели не подозревали.

***

Следующим, кто навестил Лилю, был Тарис Брок.

— Ваше сиятельство, какое омерзительное злодейство!

Злодейство было раньше, сейчас речь о его последствиях, — фыркнула Лиля. Но про себя, исключительно про себя. Внешне же она была сама невинность. Глазки к небу, личико бледное… картину беспомощной маргаритке изрядно портила куча бумаг на одеяле. Но Тарис благородно притворился, что их не замечает.

— Как вы себя чувствуете?

— Не слишком хорошо. Голова болит. И все тело тоже, — честно призналась Лиля.

— Возможно отвара? Или послать служанку на кухню, пусть принесет покушать?

Лиля пресекла все это движением кисти.

— Мне надо с вами поговорить о покушении….

— Ваше сиятельство, я намерен рассказать все вашему отцу. И даже не уговаривайте меня поступить против совести!

Лиля опустила глазки.

— Что вы! Никогда! Напротив…

— что напротив, ваше сиятельство?

— я напишу ему еще одно письмо. И если вас не затруднит его передать тоже…

— Разумеется, госпожа графиня. Я все передам.

— И я прошу вас… сейчас я полностью полагаюсь на вашу честь.

Лиля разыгрывала этакую беззащитную ромашку. И Тарис купился.

— Ваше сиятельство, я могу дать вам клятву сохранить все в тайне….

— Тарис… я не могу взять у вас слово. Я не знаю, стоит ли рассказывать об этом отцу…

— О чем, госпожа графиня?

— Мой муж изменил мне. И убийца был послан, чтобы расчистить дорогу его любовнице… Если меня не станет, господин граф женится на ней…

Судя по лицу Тариса — она все рассчитала идеально верно. Мягко говоря — такое не приветствовалось.

— Госпожа графиня, убийца сознался?

— Да. И я хотела бы, чтобы вы и пастер Воплер его выслушали. Если понадобится — записали его слова.

Тарис активно закивал. Он был согласен.

Но….

— Ваше сиятельство, ваш отец обязан узнать об этом.

— Тарис, это такой позор…