Домашняя церковь

Автор считает нужным оговорить, что он не отрицает современного искусства вообще. Некоторые виденные им музеи Западной Европы, абстракционистские картины произвели на него сильное положительное впечатление. Тем не менее в работе, посвященной домашней церкви, приходится подробно останавливаться на моральном аспекте искусства, ибо нравственное воспитание неразрывно связано с эстетическим.

Конечно, не каждый родитель может проводить с детьми занятия по изобразительному искусству, но каждому по силам подобрать для детей книги, репродукции, хотя бы открытки, водить в музеи и на экскурсии, привлекать в помощь себе друзей и знакомых. Малыши не будут читать серьезные искусствоведческие исследования, но с удовольствием и пользой посмотрят иллюстрации.

Эстетика каждой эпохи отражает ее этические идеалы, художественные вкусы человека, его нравственные устремления. Шаманские маски устрашают, вавилонские сооружения и крылатые быки подавляют, греческие скульптуры воспевают красоту человеческой плоти.

Христианское искусство поставило принципиально иные задачи: изобразить молитвенность, жертвенность, сострадание, устремленность к Богу, размышление о Божием домостроительстве, — невидимое сделать как бы видимым. Это породило особые формы изображения и его символичность. Икона призвана помогать молитвенной сосредоточенности, — в ней не должно быть ничего лишнего, отвлекающего от самого образа, от выраженной в линиях и красках духовной идеи, от смысла библейского или церковного события. Она помогает держать ум в молитве, мысленно восходить к Первообразу, ибо «не писанному образу поклоняемся в молитвах, а восходим к Первообразному», — учил свт. Василий Великий, а за ним преп. Иоанн Дамаскин [77] другие отцы и подвижники Церкви. Необычность красок, обилие золота, обратная перспектива, призывающая нас расширить душу свою перед вечностью, — все в этом искусстве ведет нас от дольнего к горнему, от земного к небесному.

Иконы с древности писались с молитвой и постом по благословению духоносных старцев и под их руководством. Иконы освящаются по особому чину; освящаются они и людскими перед ними молитвами, поэтому говорят: «намоленная икона». Молитва перед чудотворными образами приобретает особую слышимость.

Обилие деталей рассеивает внимание, а строгая реалистичность и жанровость изображения спускает в мир земной, превращает икону в картину. Мы признаем и живописные изображения евангельских событий и портреты святых; они даже необходимы для умной, рационалистической проповеди, но редко помогают молитвенному предстоянию.

Празднуя дни святых чудотворных икон, мы благодарственно вспоминаем чудеса и помощь, полученные по молитвам перед ними. Мы личным и народным опытом знаем: «яко почесть образа на первообразное восходит».

Младшим детям надо рассказывать о содержании и смысле той или иной православной иконы, приучать их видеть красоту икон, чувствовать их святость, воспринимать икону как помощницу в молитвенном делании. Помощь в молитве от иконы особенно нужна детям.

«Пред иконой Твоей припадаем».

«О преславнаго чудесе! — поем мы перед иконой Богородицы, именуемой Державная. — Небеси и земли Царица, от святых сродников наших умоляемая, до ныне Землю Русскую покрывает и лика Своего изображениями милостиво обогащает. О Владычице Державная! Не престани и на будущее время во утверждение на Руси Православия милости и чудеса изливати до века. Аминь».

Старшим детям можно раскрыть икону как молитвенное умозрение в красках, познакомить их с символикой икон и судьбой наиболее известных на Руси чудотворных икон, которые хранятся не только в церквах и музеях, но и в некоторых семьях. С ними иногда чудодейственным образом переплетаются судьбы родов. Такие сведения необходимо передавать из поколения в поколения. Старшеклассникам и студентам можно посоветовать прочесть «Умозрение в красках» Е. Н. Трубецкого [78], «Иконостас» о. Павла Флоренского [79], а также статьи М. Н. Соколовой (монахини Иулиании) [80].

Из всей известной автору довольно обширной литературы об иконописи наиболее глубокими — при краткости изложения — являются две статьи Марии Николаевны Соколовой, в монашестве Иулиании. Они не только раскрывают религиозно–церковное значение иконописи и ее соотношение со светской живописью, но вводят в духовный мир иконописца.

«Церковное изобразительное искусство как часть жизни Церкви, — пишет мать Иулиания, — своим подлинным содержанием имеет православное богословие в целом, все учение Церкви, соборный духовный опыт отцов, учителей Церкви и всех подвижников благочестия, опыт, связанный с богослужением». Готовясь к своему труду, древний иконописец готовил прежде всего себя самого к подвигу иконописания через молитву и пост, через послушание своему духовнику–руководителю, то есть он готовился через самоотречение для того, чтобы в его святое церковное дело не вторглась человеческая самолюбивая природа и исказила Божественные истины, чтобы самому приблизиться насколько возможно к миру, которого ему предстоит касаться кистью».