Домашняя жизнь русских царей

Здесь мы отчасти можем угадать и намерение древней педагогии – наглядно познакомить ребенка с теми предметами, знание которых ему было нужнее в жизни, нежели знание множества бесплодных апофегм и изречений.

«Сказание о Мамаевом побоище». Рукопись, XVII в.

Поэтому она сначала представляет рисунки военного быта с его подробностями, которые распространяются даже до того, «как плетут шанец, осыпь делают» и пр. Затем она переходит к городу и указывает некоторые предметы гражданского быта и птичью охоту, за которой идет ряд изображений птиц и зверей, замечательных в естественном отношении или полезных в быту человеческом. Потом изображается море с кораблями и китовым промыслом, река и ловля жемчугу и, наконец, судна военные, дающие понятие о флоте. Далее следует этнографический отдел, в котором, однако ж, большая часть рисунков составлена, может быть, только для изображения нарядов или одежды. В картинках, помещенных после этого отдела, представлена звериная и псовая охота. Книга заключается изображениями, относящимися к сельскому хозяйству, и статьею о детях, их учении и забавах.

Подобным же образом, хотя и сокращеннее, составлялись и другие потешные книги этого разряда.

Над этими потешными книгами, изготовленными, как мы уже сказали, для царевича Алексея Алексеевича, трудились, т. е. рисовали, расписывали их красками и украшали золотом, жалованные и кормовые иконописцы Симон Ушаков, Степан Резанец, Федор Евтихеев с товарищами, всего семнадцать человек. Под каждой статьею они подписывали также уставом, добрым мастерством речи, то есть объяснения изображенных предметов, что и составляло текст этой древней живописной детской энциклопедии. Нужно упомянуть также, что большая часть рисунков в этих книгах заимствована была, без сомнения, из упомянутых выше немецких и фряжских печатных листов или гравюр, которые также назывались потешными.

Другого рода потешные книги имели целью доставить детям легкое и интересное чтение, поэтому сюда входили разные истории и повести, известные под именем сказок; повести эти были писаны почти всегда в лицах, т. е. с картинками. Образцами их могут служить так называемые лубочные сказки. Едва ли не все эти сказки были в XVII ст. потешными книгами и составляли в царском быту одно из самых обыкновенных развлечений не только для детей, но и для взрослых.

В конце XVII и большей частью в начале XVIII столетия эти потешные книги, украшенные рисунками, написанные уставом, стали гравировать на медных досках.

Совершенно неизвестно, входили ли в состав первоначального образования грамматика, счетная, или цифирная, мудрость, называвшаяся также арифмословием, всеобщая история (в хронографах), география (в космографиях) и иностранные языки.

По свидетельству иностранцев, науки не были приняты в этом составе и в царском быту, т. е., в первоначальном образовании царских детей⁵⁷.

Есть, впрочем, данные, по которым можем заключать, что при царе Алексее Михайловиче и иностранные языки, и некоторые из свободных наук не были изъяты из первоначального образования его сыновей. Примером служит царевич Алексей Алексеевич, подававший блестящие надежды и так рано похищенный смертью. Он умер шестнадцати лет. Имея отличные дарования, он, по свидетельству современников, с особенной любовью занимался книжным учением, чему, без сомнения, много способствовало и то, что дядькой его был Федор Михайлович Ртищев, любитель и покровитель просвещения в тогдашнее время, который, «прилежным своим к государю царевичу служением, наипаче себе изнури, бодрствуя, и смотря и поучая его благочестно». Обучение [царевича Алексея Алексеевича] впервые в Московском дворце велось по системе тогдашней школьной науки, а именно – путем учения как на славянском, так на латинском и греческом языках.

В числе книг, принадлежавших библиотеке царевича [Алексея Алексеевича], мы находим, кроме многих книг духовного содержания, грамматики печатные и письменные, лексиконы, между которыми один славянский с греческим, а другой латинский со славянским, потом сто тридцать семь книг на разных иноземных языках, книгу Аристотелеву, книгу «Монархия», Собрание патриарха Никона (может быть, Летопись?), книгу цифирную (арифметику), книгу размерную (геометрию), одиннадцать книг – описание земель, т. е. книг географических, четырнадцать листов – описание разных земель (ландкарты), два яблоки – описание земли (глобусы) и проч. Если не все из этих книг были употреблены в первоначальном обучении царевича, то, во всяком случае, они могут свидетельствовать, что именно назначалось для его дальнейшего образования, которое с этого времени становилось обширнее или, по крайней мере, полнее, нежели как было в начале ХVII столетия, а именно при обучении царя Алексея Михайловича, в отроческой библиотеке которого, кроме духовных книг, встречаем только славянскую грамматику, лексикон и письменную космографию.

Глава IV Детские годы Петра Великого