Особенно любил надевать эти ферези царь Алексей Михайлович. У него они служили верхним платьем и всегда украшались нашивкой с жемчужными образцами, иногда прорезными и с изображением львов, орлов, грифов, инрогов (единорогов), львов и грифов вместе. Эта нашивка имела также завязки с кистями и ворворками жемчужными. Кружево полагалось серебряное кованое.
Как верхняя одежда, они, естественно, требовали большей полноты и ширины в подоле, поэтому ширина подола была увеличена больше, чем на 8 вершков, вместо обычной ширины у верхних одежд в 3 аршина 6, 7 и 8 вершков. Ширина подола у ездовых ферезей кроилась в 4 аршина с лишним.
Таким образом, новая кройка одежды значительно удалила ее от повседневных ферезей, и царь Алексей Михайлович дал ей даже особое имя, дотоле небывалое,–
В Выходных книгах ферезея впервые появляется с 16 сентября 1659 г, но в Кроильных книгах она появляется еще с октября 1654 г. Можно полагать, что и это не первый случай кройки. Она кроилась с этим именем для стольников в 1648 г.
Несмотря на то что была новой одеждой, она, однако, сохраняла свой старый покрой. Ее длина и ширина равнялись другим верхним одеждам с длинными рукавами, какие были и у ферезей. Ферезея имела подкладку, украшалась кружевом и нашивкой в 12 гнезд или из четырех образцов с двумя завязками с кистями и ворворками. Для зимы готовилась на собольем меху с собольей опушкой и с собольим же ожерельем шириной около шеи 14 вершков и в длину 9 или 10 вершков, подложенным атласом.
Царь Алексей Михайлович очень любил эту одежду, особенно в первые годы, как она появилась, и можно сказать, что в некотором отношении она сделалась для него как бы модным платьем, в котором он бывал не только на городских выходах и загородных выездах, но и в домашних выходах в дворцовые церкви. Вместе с тем, как упомянуто, ферезея составила часть воинского наряда, который отличался от других нарядов главным образом средней его ездовой одеждой –
Царь Федор Алексеевич.
О царе Федоре Алексеевиче рассказывают, что он упразднил старый русский костюм и ввел иностранный, главным образом польский. Между тем царь Алексей Михайлович не более как за полгода пред своей кончиной, 6 августа 1675 г., строго повелел
Взамен ферезей на зипун надевали также
«Становыми кафтанами назывались кафтаны, в которые облачались цари при поставлении на царство и которые надевались при полном наряде Большой Казны»,– говорит Вельтман110
, делая таким образом намек, что «становой» происходит от «поставления». По толкованию Строева, кафтан становой предназначен для ношения в городе, дома. И, стало быть, противопоставляет ему кафтан ездовой, выездной, т. е. как бы дорожный. Он прямо и говорит, что платье становое – носимое в городе и ездовое – дорожное (езда-то на коне).Но «станом» при кройке одежды обозначалась часть, покрывавшая стан, туловище, хребет, корпус человеческого тела со стороны спины. Можно полагать, что станом обозначалась как бы основная часть кроя, где все остальное заключалось только в ее частях, вроде клиньев, пол и т. п. При этом в древней кройке длина рукавов измерялась от стана и с полустана, следовательно, стан имел определенное пространство, а именно – хребет тела. Поэтому становой кафтан должен обозначать этим именем отдельную сторону одежды, какая и могла появиться, если кафтан был перехвачен в поясе выемкой, талией, вроде лифа. Он облегал стан по фигуре корпуса.