Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая

Дело было решено по известной статье Уложенья, глава 3 статья 1; с присоединением еще двух статей, 167 и 168, из 10-й главы, утверждавших решение только на основании общей правды, без повального обыска и без ссылок на новых свидетелей, как было сделал Мещерский. На основании этих трех статей ему был сказан следующий указ: «Князь Лаврентей Мещерской! В нынешнем во 158-м году февраля в 9 день бил челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии столник Алексей Богданов сын Дубровскаго на тебя, князь Лаврентья, в безчестьи отца своего и матери, и в своем, что ты их на Постельном Крыльце лаял матерны и всякою неподобною лаею, и говорил: и отец де твой не дорог; и называл его Алексея страдничонком; и государь бы его Алексея пожаловал, велел про то сыскать и по сыску указ учинить. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии указал про то сыскать в правду, по своему государеву крестному целованью. А в том Алексей Дубровской и ты князь Лаврентей обослались на общую правду, на Ивана Матвеева сына Жеребцова. И общая ваша правда, Иван Жеребцов, сказал, по государеву цареву и великаго князя Алексея Михайловича всеа Русии крестному целованью: ты князь Лаврентей Алексея Дубровскаго на Постельном Крыльце матерны лаял и мать его недоброю матерью называл и бить его посыкнулся и отца его Богдана Дубровскаго безчестил, что де он Богдан мертваго немчина голову привез. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии, того дела слушав, указал за честь своего двора, что ты на Постельном Крыльце говорил неистовые слова, тебя, князь Лаврентья, посадити в тюрьму на две недели; а что ты его Алексея и отца его и матерь лаял и ему Алексею и отцу его и матери доправити на тебе безчестье; а что ты, князь Лаврентей, Богдана Дубровскаго и сына его Алексея после того лаял в другой ряд, и о том тебе государев указ будет у окольничего у князь Дмитрея Петровича Лвова.

И марта в 9 день князь Лаврентей послан в тюрьму с истопником».

В 1650 г. бил челом государю царю и вел. кн. Алексею Михайловичу всея Руси князь Иван Волконской Хромой на жильца на Гаврила Богданова сына Карпова, а в челобитной его написано: «В нынешнем во 158 году безчестил его князя Ивана на Постельном Крыльце Гаврила Карпов, а называл его ведуном и чародеем, и про то сыскивал стряпчей с ключом Федор Михаилович Ртищев. И тот Гаврило Карпов Федору Михаиловичу сказал, будто де его князь Иванове заговорное писмо объявилось в судном деле в Большом Приходе, что искал брат его родной, князь Тимофей Волконской, безчестья его, князя Иванова, на подъячем на Воинке Якунине. И в том де судном деле и нигде его заговорново писма нет и небывало, а есть де в том судном деле заговорное писмо на него князь Ивана Воинковы руки Якунина; а Воинка де сказал про то письмо, что писал он не на него князь Ивана Хромово, а писано на дядю его князя Ивана Волконского, что сидел в Холопье Приказе, и в том писме он Воинка пытан. А подал де то писмо в суд брат его князь Тимофей и государь бы его князь Ивана пожаловал велел в Большой Приход послать память». По справке оказалось:

«В Приказе Большого Приходу в судном деле, каково судное дело за рукою судии Мурзы Шипова 149 году, как искал на Туле князь Тимофей Волконской вместо брата своево князь Ивана Волконсково Хромова на подьячем на Воинке Якунине князь Иванова безчестья, и в том судном деле заговорное писмо, а подал то писмо на суде князь Тимофей Волконской, а сказал, что то писмо рука Воинкова и в том писме написано: «Боже милостив человек лебедь взгляни на меня раба Божия Мину князь Иван Волконской ангельскима очима материным сердцем, а тому б Костентину тетеревина голова язык тетеревин воловья губа, не умел бы против меня искать; а как пойдешь из двора, попадетца первое лычко и то поднять да в руках смять; да как станешь к суду, и то лычко под него подкинуть: как то лычко смялось, и у того лычка ни ума ни памяти нет, так бы у того Костентина к суду ни путяб ни памяти не было». А на князь Ивана Хромово Волконсково или на князь Ивана княж Федорова сына Волконского то заговорное писмо писано, того в том писме имянно не росписано».