Домби и сын

М-ръ Домби, обращенный лицомь къ камину, съ величайшимъ изумленіемъ взглянулъ на нежданную гостью и привсталъ немного съ постели. Миссъ Нипперъ сдѣлала книксенъ.

— Что вамъ надобно? — сказалъ м-ръ Домби.

— Мнѣ надобно, сэръ, поговорить съ вами, если это вамъ угодно.

Губы м-ра Домби пошевелились, какъ-будто для повторе. нія этихъ словъ, но, озадаченный дерзкой отвагой молодой женщины, онъ, казалось, не могъ произнесть ихъ вслухъ.

— Вотъ уже, сэръ, если вамъ угодно, ровно двѣнадцать лѣтъ прошло, какъ я нахожусь въ услуженіи при миссъ Флой. Она была ребенкомъ, когда я пришла сюда въ первый разъ, и ужъ я давно жила здѣсь, когда поступила сюда м-съ Ричардсъ. Я не Маѳусаилъ, съ вашего позволенія, но все же и не грудной ребенокъ.

М-ръ Домби смотрѣлъ во всѣ глаза, но не сдѣлалъ никакого замѣчанія на это предварительное изложеніе фактовъ.

— Не было, нѣтъ и не будетъ дѣвицы милѣе, добрѣе, привлекательнѣе миссъ Флоренсы, сэръ, если вамъ угодно слышать это отъ вашей покорной слуги. Я ее знаю билліонъ разъ лучше, чѣмъ нѣкоторые другіе люди, потому что я видѣла ее въ ея печальные дни, и видѣла ее въ ея радостные дни (какъ мало ихъ было!), видѣла ее и въ одиночествѣ, когда она жила затворницей, a нѣкоторые другіе люди не видѣли ея никогда и нигдѣ. Уже давно я хотѣла сказать этимъ нѣкоторымъ людямъ, и вотъ теперь говорю, — здѣсь черноокая вѣщунья для усиленія эффекта притопнула ногой — говорю, что миссъ Флой — прекраснѣйшій, прелестнѣйшій, благодатнѣйшій ангелъ, какого не было, нѣтъ и не будетъ на землѣ. Я это говорила, говорю и буду говорить, сэръ, хотя бы разорвали меня въ мелкіе куски. Конечно, я не блаженная мученица Фокса {Цитата изъ Fox's book of martyrs — сочиненія, гдѣ изложены біографіи христіанскихъ мучениковъ. Книга эта пользуется въ Англіи такою же популярностью, какъ y насъ Четьи-минеи. Прим. перев.}, но все же я христіанка, къ вашимъ услугамъ. Да-съ!

М-ръ Домби, взволнованный негодованіемъ, сдѣлался теперь еще блѣднѣе, чѣмъ при паденіи съ лошади. Онъ не вѣрилъ своимъ глазамъ, и ему казалось, что его уши не на своемъ мѣстѣ.

— Моя двѣнадцатилѣтняя служба тутъ не идетъ въ разсчетъ, сэръ, — продолжала Сусанна, — всякій отдастъ справедливость миссъ Флой; да и какъ не отдать, когда она такой ангелъ? Но я люблю ее больше всѣхъ на свѣтѣ, между тѣмъ какъ нѣкоторые другіе люди о ней и знать не хотятъ. Вотъ объ этомъ-то именно я и пришла теперь сказать нѣкоторымъ другимъ людямъ. — Здѣсь она опять притопнула ногой и сдѣлала энергическій жестъ. — И еще бы я стала молчать послѣ двѣнадцатилѣтней безпорочной службы? Я, конечно, не крикунья площадная, сэръ, ну да все же я и не рыба, съ вашего позволенія.

— Что вы подъ этимъ разумѣете? — проговорилъ м-ръ Домби, вперивъ въ нее гнѣвный взглядъ. — Какъ вы смѣете это говорить?

— Что я подъ этимъ разумѣю? A ничего. Я пришла говорить съ вами, какъ покорная ваша слуга, говорить съ плеча. A какъ я смѣю, такъ этого, съ вашего позволенія, я и сама не знаю. Смѣю, да и только. О, вы не знаете миссъ Флоренсы, не знаете, — вотъ и все тутъ!

М-ръ Домби, въ бѣшенствѣ, протянулъ руку къ снурку колокольчика, но по эту сторону камина не было снурка, a онъ не могъ безъ посторонней помощй перейти на другую сторону. Быстрый глазъ Сусанны мигомъ принялъ къ свѣдѣнію такое обстоятельство, и теперь-то, какъ она разсказывала послѣ, Домби уже совершенно былъ въ ея рукахь.

— Миссъ Флой, осмѣлюсь вамъ доложить, самая покорная, послушная, прекрасная и, по милости нѣкоторыхъ людей, самая несчастная изъ всѣхъ дочерей на бѣломъ свѣтѣ. Желала бы я знать, какой джентльменъ — будь y него цѣлые амбары съ золотыми мѣшками, цѣлые погреба съ изумрудами и алмазами — дасъ, какой господинъ не сталъ бы гордиться миссъ Флоренсой? Онъ будетъ гордиться, долженъ, онъ не можетъ не гордиться. A узнай онъ ея настоящую цѣну, пойми хорошенько ея добрую душу, такъ онъ, я вамъ скажу, скорѣе бы спалилъ свои амбары и разгромилъ погреба, скорѣе бы одѣлся въ лохмотья и сталъ таскаться со двора на дворъ, чѣмъ допустилъ бы ее мучиться и горевать въ этомъ домѣ, гдѣ, съ вашего позволенія, крушится, тоскуетъ и ноетъ ея нѣжное сердце.

Здѣсь Сусанна заплакала навзрыдъ и уже изо всей силы притопнула ногой.

— Женщина! — вскричалъ м-ръ Домби, — оставьте комнату.

— Прошу извинить, сэръ; если бы мнѣ даже пришлось оставить это мѣсто, гдѣ я столько лѣть служила вѣрой и правдой, гдѣ я такъ много видѣла и слышала… Да это пустяки, сэръ: y васъ не достанетъ духу изъзза такой бездѣлицы разлучить меня съ миссъ Флой… то есть, я вамъ скажу, вы непремѣнно должны выслушать меня до конца, и выслушаете. Я вѣдь, слава Богу, не въ Индіи живу… ну, a если и въ Индіи, такъ вотъ я овдовѣла и рѣшилась спалить себя на кострѣ съ протухлымъ тѣломъ гадкаго мужа. И спалю, если рѣшилась, это вѣрно точно такъ же, какъ вотъ теперь я ни за что въ свѣтѣ не выйду изъ этой комнаты.

Энергическіе жесты Сусанны Нипперъ, столько же, какъ и ея слова, подтвердили дѣйствительность высказанной сентенціи.