Домби и сын

— Ахъ, да! Тѣмъ стыднѣе для него, думалъ Вальтеръ, пристально вглядываясь въ страждущее личико своей спутницы. Потомъ онъ съ безпокойствомъ и ребяческою живостью началъ озираться во всѣ стороны, чтобы найдти предметь для новаго разговора, и когда Флоренса, въ эту самую минуту, опять обронила несчастный башмакъ, онъ вызвался донести ее на рукахъ къ дому своего дяди. Флоренса, несмотря на чрезмѣрную усталость, съ улыбкой отклонила эту услугу, говоря, что онъ можетъ ее уронить, и такъ какъ они уже были недалеко отъ деревяннаго мичмана, Вальтеръ вспомнилъ по этому поводу о кораблекрушеніяхъ и страшныхъ несчастіяхъ на морѣ, разсказывая, какъ иной разъ смѣлые мальчики гораздо меньше его торжественно выручали и спасали дѣвочекъ гораздо старше Флоренсы. Этотъ интересный разговоръ былъ въ полномъ разгарѣ, когда, наконецъ, они пришли къ дверямъ мастера морскихъ инструментовъ.

— Эй, дядя! дядюшка Соль! — закричалъ Вальтеръ, опрометью вбѣгая въ магазинъ и начиная говорить безъ всякой связи, едва переводя духъ. — Удивительное, странное приключеніе! Дочь м-ра Домби заблудилась на улицѣ — какая-то старая вѣдьма ограбила ее съ ногъ до головы я ее нашелъ, привелъ къ тебѣ — да загляни же сюда — эй, ты, дядя Соломонъ!

— Силы небесныя! — кричалъ дядя Соль, отскакивая въ ужасномъ волненіи отъ своихъ любимыхъ инструментовъ. — Можетъ ли это быть! Смотри, я…

— Нечего тутъ смотрѣть, когда я тебѣ говорю. Иди-ка придвинемъ къ камину софу — да поставь на столъ тарелки, дядюшка Соль, да подай чего-нибудь покушать — она голодна — сбросьте свои негодные коты, миссъ Флоренса, сядьте сюда подлѣ камина, вотъ такъ, положите ножки на рѣшетку — ахъ, какъ онѣ мокры — такъ-то, дядяшка Соль — удивительное приключеніе! Ухъ! какъ я разгорѣлся!

Соломонъ Гильсъ разгорѣлся не менѣе племянника, когда началъ хлопотать и возиться около неожиданной гостьи. Онъ гладилъ Флоренсу по головѣ, вытиралъ ея ноги своимъ платкомъ, нагрѣтымъ y камина, готовилъ для нея обѣдъ, просилъ ее кушать, пить, и въ то же время слѣдилъ глазами за взбалмошнымъ Вальтеромъ, который, какъ бѣшенный, метался изъ угла въ уголъ, кричалъ, стучалъ, вдругъ принимался за двадцать дѣлъ и не дѣлалъ ничего.

— Вотъ что, дядя! — сказалъ онъ наконецъ, схвативъ свѣчу, — ты погоди минуточку, a я сбѣгаю на чердакъ, перемѣню куртку, и — маршъ! Вѣдь вотъ оно, какія чудеса: неправда ли?

— Дружочекъ мой, — началъ Соломонъ, который съ очками на носу и большими часами въ карманѣ безпрестанно колебался между Флоренсой на софѣ, и племянникомъ во всѣхъ углахъ комнаты, — это такое необыкновенное…

— Ничего, ничего, дядя Соль! Вы кушайте, миссъ Флоренса, пожалуйста кушайте.

— Ахъ да, да, да! — вскричалъ Соломонъ, подавая огромную ногу баранины, какъ будто угощалъ богатыря. — Я ужъ похлопочу о ней, Валли! Бѣдняжечка! Какъ она голодна, я думаю! A ты ступай, и будь готовъ. Господи, твоя воля! Сэръ Ричардъ Виттингтонъ три раза лордъ-мэръ города Лондона!

Вальтеръ очень недолго бѣгалъ на чердакъ, a между тѣмъ въ его отсутствіе усталая гостья задремала y камина. Въ томъ промежуткѣ времени, продолжавшемся не болѣе пяти минутъ, Соломонъ Гильсъ, начавшій понемногу приходилъ въ себя, затвориль комнату и заслонилъ рѣшеткою каминъ, чтобы огонь не безпокоилъ ребенка. Такимъ образомъ, когда мальчикъ воротился, Флоренса почивала очень спокойно.

— Славно, дядя, славно! — шепталъ онъ, схватывая Соломона въ охапку, такъ что y того караска выступила на лицѣ. — Теперь я иду! Только надо взять съ собою корку хлѣба: я ужасно голоденъ. Ты смотри, не разбуди ее, дядюшка Соль!

— Нѣтъ, нѣтъ не разбужу, — говорилъ Соломонъ. — Прехорошенькая дѣвочка;

— Еще бы! — сказалъ Вальтеръ, — я въ жизнь не видалъ такого личика! Такъ то, дядюшка Соль. Ну, теперь я иду!

— Пора, пора! Ступай! — проговорилъ Соломонъ. Дядюшка! а, дядюшка! — вскричалъ Вальтеръ, выглядывая изъ-за дверей.

— Ты еще не ушелъ? — сказалъ Соломонъ.

— Здорова ли она?

— Совершенно здорова.

— Ну, славу Богу. Теперь я иду.

— Теперь, конечно, уйдешь, — сказалъ про себя Саломонъ.

— Эй! дядя Соль! — вскричалъ Вальтеръ, выставляя голову изъ-за дверей.

— Ты еще не ушелъ? — сказалъ Соломонъ.

— Вотъ что, дядюшка Соломонъ. Съ нами встрѣтился на улицѣ м-ръ Каркеръ младшій, чудакъ такой, что Боже упаси! — Прощай, говоритъ, Вальтеръ, прощай: мнѣ пора домой! — Только я оглядываюсь, — a онъ идетъ за нами, и ужъ когда мы дошли до магазина, онъ все шелъ за ними, какъ слуга или вѣрная собака за своимъ господиномъ. Такой чудакъ! Ну, a какъ она теперь?

— Совершенно спокойна и счастлива, Валли. Ступай!

— Теперь пойду, пойду!

И на этотъ разъ онъ дѣйствительно пошелъ. Соломонъ Гильсъ, потерявъ аппетитъ, усѣлся по другую сторону камина и, внимательно наблюдая спящую Флоренсу, началъ строить великолѣпные воздушные замки самой фантастической архитектуры, прозрѣвая въ туманную даль чрезъ магическія стекла своихъ инструментовъ. Въ этомъ положеніи онъ, въ своемъ валлійскомъ парикѣ и кофейномъ камзолѣ, былъ очень похожъ на таинственнаго волшебника, который держалъ молодую дѣвушку въ очарованномъ снѣ.