Домби и сын

— Если вы, такъ же какъ и я, отложили вашу закоснѣлую вражду, — сказала м-съ Макъ Стингеръ, — и хотите при такомъ торжественномъ случаѣ быть полезнымъ вашему единственному другу, то мы, к_е_п_т_е_н_ъ Куттль, готовы съ удовольствіемъ причислить васъ къ нашему обществу. Идите съ нами въ часовню. Вотъ эта леди, рекомендую, моя свадебная подруга и она съ удовольствіемъ принимаегъ покровительство капитана Куттля, — заключила м-съ Макъ Стингеръ, указывая на одну изъ храбрыхъ дамъ.

Капитанъ повиновался. Онъ сначала струсилъ собственно за свою неприкосновенную личность, подозрѣвая злой умыселъ женить его самого на м-съ Макъ Стингеръ; но, какъ разсудительный человѣкъ, онъ своевременно припомнилъ, что въ этихъ случаяхъ рѣшается судьба человѣка утвердительнымъ отвѣтомъ на вопросъ пастора: — "Согласенъ ли" и потому въ критическихъ обстоятельствахъ онъ заранѣе рѣшился отвѣчать безъ околичностей: "Не хочу". Мало-по-малу это подозрѣніе, какъ ни на чемъ не основанное, совершенно исчезло, и добрый капитанъ уже исключительно боялся за командира "Осторожной Клары", до того боялся, что холодный потъ началъ пробиваться крупными каплями съ его чела, и онъ нѣкоторое время былъ рѣшительно неспособенъ внимать бойкимъ рѣчамъ своей прекрасной дамы. Успокоившись нѣсколько отъ душевной тревоги, капитанъ узналъ, что его леди — вдова нѣкоего м-ра Бокума, служившаго при таможнѣ, что она, м-съ Бокумъ — закадычная пріятельница м-съ Макъ Стиніеръ, которую любитъ и уважаетъ, какъ совершеннѣйшую представительницу прекраснаго пола, далѣе, что она частенько слыхала о капитанѣ Куттлѣ и надѣется, что теперь почтенный капитанъ, безъ сомнѣнія, оставилъ свою прежнюю одинокую жизнь; далѣе, что м-ръ Бенсби удостоивается теперь небеснаго благословенія, которое, впрочемъ, онъ едва ли оцѣнитъ надлежащимъ манеромъ, такъ какъ мужчины вообще народъ вѣтрениый, и прочее, и прочее.

Капитанъ Куттль очень явственно замѣтилъ, что м-съ Бокумъ во все это время не спускала глазъ съ жениха, и всякій разъ, какъ свадебное общество проходило черезъ какой-нибудь сквозной дворъ или узкій переулокъ, представлявшій благопріятные случаи къ побѣгу, она вытягивалась во весь ростъ и ускоряла шаги, изъявляя очевидную готовность въ случаѣ надобности задержать дезертира на первыхъ порахъ. Другая леди, такъ же какъ и ея супругь, коротенькій джентльменъ въ высокой шляпѣ, держали, съ своей стороны, ухо востро и слѣдовали по пятамъ обреченной жертвы; притомъ, сама м-съ Макъ Стингеръ до того завладѣла командиромъ "Осторожной Клары", что всякая мысль о спасеніи посредствомъ бѣгства становилась рѣшительно невозможною. Всѣ эти штуки были очевидны даже для праздношатающихся уличныхъ зѣвакъ, и они очень весело подтрунивали надъ храброй невѣстой, сопровождая весь кортежъ крикомъ и гвалтомъ. М-съ Макъ Стингеръ была убійственно равнодушна ко всему, a женихъ ея утратилъ, по-видимому, всякое сознаніе.

Капитанъ сдѣлалъ нѣсколько попытокъ передать философу свои мысли односложными звуками и сигналами, но безъ всякаго успѣха, такъ какъ подвижная гвардія слѣдила за каждымъ движеніемъ. Да и трудно было въ какое бы то ни было время пробудить вниманіе командира "Осторожной Клары", ибо онъ не имѣлъ привычки всматриваться въ ближайшіе предметы. Такимъ образомъ, они благополучно прибыли въ часовню, помѣщавшуюся въ довольно опрятномъ зданіи, которое недавно нанялъ достопочтенный Мельхиседекъ Гоулеръ, ярый представитель секты рентеровъ.

Между тѣмъ какъ достопочтенный Мельхиседекъ, ломаясь и кривляясь на каѳедрѣ, импровизировалъ ученое свово, соотвѣтствующее важности случая, капитанъ воспользовался удобнымъ случаемъ присосѣдиться къ самому уху командира "Осторожной Клары".

— Дружище, — сказалъ онъ, — какъ идутъ дѣла?

— Прескверно! — отвѣчалъ м-ръ Бенсби, совершенно забывъ о присутствіи достопочтеннаго Мельхиседека, что, натурально, могло быть извинено только отчаяннымъ положеніемъ, въ какомъ онъ находился.

— Бенсби, — шепталъ капитанъ, — по своей ли ты волѣ на этомъ мѣстѣ?

М-ръ Бенсби отвѣчалъ: "Нѣтъ!"

— Такъ зачѣмъ же ты причалилъ сюда, другъ ты мой, Бенсби? — спросилъ капитанъ неестественнымъ голосомъ.

Бенси, теперь, какъ и всегда, смотрѣвшій съ неподвижнымъ лицомъ на противоположный конецъ міра, не далъ никакого отвѣта.

— Отчалимъ, любезный! — сказалъ капитанъ.

— Что толку? — возразилъ удрученный мудрецъ. — Она меня настигнетъ y самыхъ полюсовъ.

— Ну да попытайся, любезный. Ободрись, и маршъ налѣво кругомъ. Еще есть время. Ну же, ну! Отчаливай Бенсби!

Но вмѣсто того, чтобы воспользоваться благимъ совѣтомъ, Бенсби пробормоталъ болѣзненнымъ шепотомъ:

— Все это началось съ твоего проклятаго сундука.

— Эхъ, окаянная баба! Подцѣпить человѣка съ твоими убѣжденіями!

М-ръ Бенсби испустилъ подавленный вздохъ.

— Ну же, любезный! — говорилъ капитанъ, толкая его локтемъ. — Пора! отчаливай живѣи, a я прикрою тебя сзади. Время летитъ. Бенсби, утекай! Вѣдь дѣло объ избавленіи, другъ ты мой милый! Ну, хочешь — разъ!

Бенсби оставался неподвиженъ.

— Да, слушай же команды, Бенсби! два!

Бенсби не шевелился.