Домен

— Не волнуйтесь, Ваша Милость. Ничего с ними не случится. Уж с Браном, тьфу на него, точно ничего гадкого не произойдет, — заметив мои молчаливые метания и настроение, произнесла Долора. То ли я такой открытый, то ли в природе женщин заложен механизм эмпатии…

— Почему решила, что все будет хорошо? — решил поддержать разговор. Все не так тягостно ждать.

— Бран тот еще пёс шелудивый, даром, что рысь.

Я невольно хихикнул от такого сравнения. Как там в анекдоте…

— Он гусь, собака такая, словно свинья весь огород вытоптал, а прибить жалко, козла пернатого, — выдал я, продолжая улыбаться.

— Простите, Ваша Милость, — немного опешила Долора. — Кто собака? Кто свинья? И причем тут гусь и козёл?

— Не обращай внимания. Это я о своем, о делах баронских задумался.

Хозяйка дома посмотрела на меня странным взглядом, перевела взор на Зурима, как бы спрашивая того: господин всегда такой ударенный? На что механик еле заметно пожал плечами: понимай, как знаешь…. Ну, погоди у меня! Заставлю после двенадцатичасового рабочего дня в мастерской, еще и коровники подметать!

— Кажется, наши идут, — встрепенулся Зурим.

И точно в дверь застучали условным сигналом, и Долора кинулась открывать. В дом ввалились закутанные в плащи самовольщики. Каждый принес объемный мешок и, судя по всему, они были тяжелые. Я уже открыл рот, чтобы отчитать нерадивых подчиненных, но, наткнувшись на уставшие взгляды, решил попридержать ругань.

— Долора, будь добра сообрази для утомленных путников завтрак, — попросил я хозяйку и не удержался от того, чтобы не съязвить в адрес пришедших. — А то они несчастные всю дорогу сюда только и думали — как там господин, не переживает ли?

Нет, с ними все-таки надо провести воспитательную беседу, когда очухаются и расскажут, где шлялись и что делали. Так совсем не годится… Проворачивают какие-то делишки за моей спиной! Это ж наглость несусветная! Я, конечно человек цивилизованный, даже немножко читал про либерализм и понимаю — каждый должен иметь «право на лево». Однако меня в известность ставить они все же обязаны. Вдруг на их «лево» я тоже имею право. В конце концов, феодал я или конь педальный?

Вся пятерка воинов начала складировать мешки в угол. Фиш при этом глядел виновато, Хома не скрывал радости, а по физиономиям измененных прочесть что-либо не представлялось возможным. Абсолютно бесстрастные лица.

Пока Долора суетилась, расставляя на столе посуду, я тщательно рассматривал дружинников и Рысей. По внешнему виду легко предположить, что воины только что вышли из серьезной переделки. У десятника сквозь прорези в одежде видна кольчуга, на светло-коричневой ткани куртки красуются расплывшиеся до небольших пятен капли крови. Хома так вообще в паре мест перебинтован. Бран весь бледный, словно из него все соки выжали, магичил что ли? Плащ прожжен до дыр в десятке мест. Лишь Лард и Флард выглядят более свежими. То ли им меньше всех досталось, то ли в драке они не участвовали. Хотя нет… Все-таки довелось и им кулаками помахать, по крайней мере, Ларду (или это Флард? никак не запомню, кто из них кто?) в скулу прилетело. Какой синяк налился, красавец!

— А в мешках что, дядька Фиш? — не вытерпел Зурим.

Десятник крякнул в усы и красноречиво посмотрел на хозяйку, на меня, перевел взгляд на Хитреца.

— Пусть поедят вначале, — понял я затруднение Фиша. Не хотел он при посторонней распространяться. — Ешьте, ешьте. Потом поведаете о приключениях.

Мои слова послужили сигналом. Голодные расселись и ложки застучали по тарелкам, будто едоков подгоняет кто. М-да… Точно в бою побывали, вон как пережитый стресс жратвой изгоняют…

Первым насытился Хома. Кто бы сомневался. Не намного от него отстав, завершили трапезу остальные. Хитрец расслабленно прислонился к стене. Выглядел он уже не таким больным, появился румянец, глаза ожили и теперь смотрели на меня сквозь хитрый прищур.

— С чего начать, господин барон?

Я предупреждающе кивнул в сторону Долоры. На что измененный махнул рукой и прокомментировал:

— Придется забрать с собой. Ей теперь нельзя оставаться в городе. Найдут и обязательно убьют.

Заслышав такое, женщина вспылила:

— Во что ты меня втянул, злыдень лесной!!! Никуда я отсюда не поеду! Здесь родилась, здесь мой дом, отсюда и в мир иной уйду!

— Дело твое, но поверь, через пару-тройку дней твое пожелание исполнится. Если тебя такой расклад устраивает, то препятствовать не стану, — сказал Хитрец словно отрезал.

— Рассказывай, — потребовал от него и, заметив, что хозяйка набрала побольше воздуха, не собираясь затыкаться, приложил палец к губам. Помогло. Долора яростно зыркнула на меня и, не проронив ни слова, плюхнулась на табурет.