Домик для игрушек

— Эй, развалина, вернись назад пока, не поздно, — смеясь, произнес холеный молодой человек, — не ровен час, развалишься на полпути.

Дедушка ничего не ответил, он отступил в сторону, чтобы пропустить молодых парней. Тагир сжал кулаки и хотел заступиться за дедушку.

— Внучек, дай фляжку, пару глотков водички хочу сделать, а то и, правда, немного притомился.

Эти слова остудили пыл юноши. Он вынул фляжку с водой и протянул ее дедушке.

— Попей сначала ты, внучек, а потом и я сделаю пару глотков.

— Спасибо, дедушка, ты мудрый человек, — ответил Тагир и спрятал фляжку в рюкзак.

Тагир пропустил дедушку вперед, и они снова стали подниматься по тропе вверх.

— Ты не знаешь этих парней? — спросил через какое-то время дедушка.

— Как не знать, это сын самого главы города, а с ним охрана, — ответил Тагир.

Дедушка сказал, что он не осуждает этих парней, пусть идут себе с миром. Тагир готов уже был возмутиться, но сдержал себя. Стоит ли действительно обращать внимание на них, не за этим они идут по тропе. Прав дедушка, пусть пошли с миром. Дальше шли они, молча, стараясь не думать ни о чем житейском.

Вскоре стали попадаться отдыхающие на обочине тропы люди. Были среди них не только пожилые и немощные, но еще не совсем старые и по виду далеко не бессильные люди.

— Дедушка, ты не устал, может, отдохнем немного? — спросил Тагир.

Дедушка остановился и пристально посмотрел на внука. И Тагир понял тревогу дедушки.

— Не переживай, дедуля, я только о тебе забочусь, успокоил его внук.

Вот на обочине тропы Тагир увидел знакомых людей, которые проживали на их улице. На камне сидел и жадно пил воду главный врач городской больницы. Лицо его было красным, по щекам обильно тек пот. Было видно, что потом пропиталась уже его одежда. Рядом с ним сидел его личный водитель, вид которого был так же жалок. Тагир слышал о том, что в больнице занимаются поборами. Да что слышать, он и сам видел, какой особняк построил себе главный врач. Рядом строился особняк его дочери, который по размеру не уступал его особняку. Да и машины, которые принадлежали лично врачу, стоили очень хороших денег.

— Пошли, пошли, — поторопил его дедушка, — не обращай внимания на этих людей и думай только о своем пути.

Тагир кивнул головой в знак согласия и старался больше не смотреть по сторонам. Он хоть и продолжал шагать бодро, в душе все же появились опасения в том, что и с ним может произойти что-то подобное. Он поневоле перебирал в памяти свои неблаговидные поступки, за которые ему сейчас действительно было стыдно. Он мысленно наметил тех людей, к которым придет после восхождения с просьбой о прощении. Тагир даже представлял, как он будет просить прощения, какие слова скажет для большей убедительности. Выходило, что прощения ему надо будет просить почти у всех родных и знакомых.

Вот на обочине он увидел трех молодых парней. В них он сразу узнал тех, которые их так бесцеремонно обогнали. На земле лежал сынок главы города. Его лицо и одежда были в крови, которая текла, как показалось Тагиру, из его носа. Парни суетились вокруг него, но было видно, что и им приходится несладко. Тагир с дедушкой прошли мимо них. Один из парней узнал старика и что-то нехорошее произнес ему в след. Тагир остановился и хотел ответить обидчику, но дедушка сердито посмотрел на него и покачал головой.

— Кто они такие на этой тропе? — подумал Тагир.

Эта мысль, словно вспышка света, пронзила его сознание. Вот эти люди, идущие по тропе, молодые и старые, сильные и немощные, они крепче и сильнее тех, кто там, в городе, кичится своей властью, богатством, положением. Тагиру захотелось вернуться назад и сказать всем тем, кого тропа выбросила на обочину все то, что он о них думает. Он готов был подобрать уже слова, которые он им скажет, но увидев спину дедушки, который шагал впереди, Тагир одумался и начал просить прощение за такие мысли.

Дедушка обернулся и увидел расстроенное лицо внука.

— Что с тобой? — спросил он с тревогой в голосе.

— Прости, дедушка, я только сейчас что-то начинаю понимать, сколько всего недоброго скопилось во мне. Как быстро я могу осудить человека, не подать ему руки, не отблагодарить за добро, которое для меня люди делают.

— Хорошо, что ты начинаешь что-то понимать, — сказал дедушка, — но ты не кори себя так сильно, в твоем возрасте все это возможно. Ты думаешь, что я всегда был таким сдержанным и правильным. Нет, внучек, я даже сейчас не могу порой сдержаться, чтобы поспешно не осудить человека, а в молодости я мог даже с кулаками доказывать свою правоту или урезонить обидчика.

— Неужели это было, дедушка?

— Было, внучек, все было, даже вспоминать до сих пор неприятно об отдельных делах. Хорошо, что добрые люди помогли разобраться кое в чем, а то не шагать бы мне по этой тропе.