Домик лесника (СИ)

А еще Быков вспомнил, как они с Сашкой Балохниным познакомились здесь с отличным парнем, талантливым спринтером Андреем Патриным. Андрей потом несколько лет выступал с ними за одну сборную, его имя так и осталось вписанным в табличку рекордов областного Совета в длинной «шведской» эстафете.

Потом, поговаривали, Патрин попался на каком-то воровстве, его якобы посадили…. Но слухи проверить было невозможно, и о них Быков почти забыл.

Он спустился вниз, пошел к своей машине.

Неожиданно его кто-то окликнул — по имени. Серега покрутил головой, увидел того, кто к нему обращается. С трудом, но все же узнал в высоком лысом мужчине примерно его лет того самого… Патрина, которого он только что вспоминал и с которым он вместе выступал на соревнованиях по легкой атлетике двадцать лет назад.

Подошел, очень приветливо поздоровался.

Оказалось, что Андрей — доцент, давно работает в аграрном университете на кафедре обучения, педагогики и психологии. Он с ходу предложил Сереге пройти с ним к нему на кафедру, где они за чашечкой кофе или чаю могут и поговорить, повспоминать «былые дни».

Быкова слегка насторожила такая напористость: как-никак, все-таки не виделись двадцать лет. Да и времени свободного было неизвестно сколько — Борис мог позвонить в любой момент. Бывший тренер вежливо, но твердо отказался, пообещав, впрочем, что обязательно заглянет в гости к бывшему товарищу по команде.

Патрин как-то странно посмотрел на Серегу, но ничего не ответил. Он попрощался, своей не изменившейся за двадцать лет характерной пружинящей походкой опытного каратиста быстро ушел куда-то за спортивный зал.

Бывший тренер «потолкался» еще полчаса, потом позвонил Борису. Тот ответил, что уже едет и вот-вот будет. С его слов можно было понять, что его офис находится буквально в пяти минутах ходьбы от университета. Но прошло пять минут, потом — еще десять, а Борис так и не появился. Быков позвонил родственнику, объяснил все, как было. «Родич» помолчал, обдумывая что-то свое, потом сказал, чтобы Серега больше не ждал и ехал по своим делам. На вопрос: «Почему?» он ответил, что Борис этот — бывший бандит. А с такими людьми нужно строить отношения очень четко: сказал, что будет в пятнадцать, ноль-ноль, значит, должен быть. Если он начинает «резинить», то это несерьезный человек. Значит, лучше с ним дел никаких не иметь.

Быков больше ничего спрашивать не стал. Все правильно: тебя уважают настолько, насколько ты сам уважаешь себя.

Борис позвонил Сереге сам — минут через тридцать после того, как тот выехал с территории аграрного университета. В голосе его слышалось недоумение от того, что он не обнаружил бывшего тренера там, где они договаривались встретиться. Быков нарочито сухо ответил, что у него — дела, которые ждать не могут, и попросил его больше не беспокоить.

…Андрей Патрин, действительно, спешил, покидая площадку перед входом в спортивный зал. Он спешил в подвал.

У преподавателя психологии и педагогики аграрного университета было необычное хобби. Он был… людоедом.

Серега Быков об этом не знал, как не знал он и о том, что еще в далеком восьмидесятом, тогда, когда его и Сашку Балохнина восхищали редкие беговые данные студента Новосибирского сельхозинститута Патрина, тот уже имел ярко выраженную криминальную наклонность.

Во второй раз с длинноногим спринтером друзья вновь встретились уже в Колывани, куда молодой преподаватель с дипломом НСХТ приехал по распределению. Странности начались едва ли не в первый же месяц после того, как чета молодых супругов Патриных заняла скромную комнату на втором этаже «семейного» общежития Колыванского сельхозтехникума.

В техникуме стали пропадать ценные вещи, оборудование, радиоаппаратура. Уже потом, когда следователи Колыванского РОВД «раскопали» это дело, нашли в комнатке молодого специалиста часть похищенных вещей, некоторые преподаватели и руководители, например, тот же Михаил Файвович Певзнер стали вспоминать некоторые странности в поведении молодого преподавателя, в частности, его постоянный дневной сон.

Именно тогда, во время обыска у Андрея Патрина следователи впервые обнаружили и изъяли человеческий череп, который вот «прихватил» на одном из своих добровольных ночных «заданий». Тогда на это никто особого внимания не обратил, все списали на чудачество молодого «препода», от скуки в колыванской глуши «коллекционировавшего» такие необычные «предметы».

Прошли годы. Молодой человек понес наказание, которое ему назначил суд за кражи — четыре года лишения свободы; вышел на свободу, снова устроился преподавателем — на этот раз во «вскормивший» его родной сельскохозяйственный институт.

Андрей был очень творческим, увлекающимся, и очень талантливым человеком. Он больше не занимался легкой атлетикой, но продолжал совершенствовать свое мастерство в «пути пустой руки» — именно так переводится с японского название восточного единоборства — «каратэ-до».