Домик над обрывом

– Зря не веришь. Могу дорогу показать. Туда очень просто идти, главное тепло одеться и взять побольше еды, а то на Снежной горе очень холодно, всегда снег идёт.

Но Мальчик меня уже не слушает. Он отошёл подальше и размахивает руками, чтобы показать свою находку – Малиновый холм. Малине нравится у ручья, здесь она хоть и мельче, чем в огороде у Великанши, но слаще. Одно плохо: растёт она вперемешку с крапивой.

– Смотри не обожгись! – предупреждаю я, но Мальчик уже рванул в заросли и, взвыв от боли, выскочил обратно.

Ноги у него стали красные и пятнистые. Прыгает, чешется и губы кусает, чтобы не зареветь.

– Ну куда ты в шортах! Надо водой смочить – она холодная, не так сильно чесаться будет. Только пить не вздумай, а то сердце в ледышку превратится.

Охая и ахая, Мальчик снимает кроссовки и осторожно, как цапля, входит в ручей. Брызгает на ноги ледяной водой, а сам весь трясётся и стучит зубами.

– Говорю же, ледник. Ну что, уже поменьше чешется?

– М-н-н, – отзывается Мальчик без особой уверенности.

– Тогда ещё раз намочи.

Пока он залечивает болячки, я сижу на спине у каменного великана и рассматриваю горы. Там, за облаками, гуляют среди ледников пушистые снежные барсы с кисточкой на кончике хвоста и летают духи гор. Там лежит дорога в Китай. И папа. Папа тоже там.

Глава 5. Бурая медведица

Новый домик для фей готов, мы спрятали его под корягой на берегу ручья. Отсюда до Малинового холма рукой подать, и можно есть малину на завтрак, обед и ужин. Отличное место. Не сегодня-завтра заведутся феи, и мы их наконец увидим. Мне хочется задержаться, разбить возле домика небольшой сад и устроить феям пруд во дворе, но пора возвращаться.

Я проверяю время на старом телефоне, который, если что, «не жалко». Правда, Великанша всё равно требует, чтобы я носила его на верёвочке на шее, а то забуду где-нибудь или не услышу звонка. Но я же не корова с колокольчиком, чтобы так ходить! Я выключаю звук, чтобы Великанша не отвлекала и прячу телефон в рюкзак.

Надо торопиться, а то опять будет ворчать, что я к обеду опаздываю. Вовремя обедать – моя главная задача. На втором месте эти невозможные задачи по математике (каждый день!), а на третьем – молоко. Ой, ещё же за молоком идти! Вот интересно, что лучше – принести молоко, но опоздать на обед, или успеть вовремя, но без молока? Ладно, с молоком надёжнее.

После встречи с крапивой Мальчик всю дорогу прихрамывает, вздыхает и стонет, как только что из драки. Каждые пять минут останавливается, чтобы ноги почесать, и чешет так долго, ну так долго, что мы уже наверняка опоздаем!

Надо было придумать кого-то посообразительнее, кто не полезет в шортах в крапиву, но получился Мальчик. Я бы побежала вперёд, но я теперь за него в ответе. Его же никто, кроме меня, не видит и не слышит. Ладно, завтра придумаю ему вместо шортов штаны.

На подходе к дому Руфины я останавливаюсь и предупреждаю Мальчика:

– Слушай внимательно: Руфина на самом деле никакая не Руфина, а Бурая медведица – дух из Чёрной чащи. Она прикидывается добренькой, но ты же видел, что она сделала с Лапушкой? С духами нужно быть начеку.

Мальчик перестаёт чесаться и остолбенело на меня смотрит. «Шутишь!» – надеются его перепуганные глаза, но я, к сожалению, не шучу.

– Ей в Сосновке нравится больше, чем в чаще, – продолжаю я шёпотом. – Она обожает ходить в гости и пить козье молоко, но никто не должен узнать, что она дух. Вот она и вселилась в Руфину. Днём она снимает медвежью шкуру и вешает в шкаф, как пальто, а ночью надевает опять. Всё понял? Ну, идём.

Я вытаскиваю из рюкзака пузатую пластиковую бутылку для молока и решительно иду к дому. Мальчик, поколебавшись и почесавшись впрок, бежит за мной.

– Тёть Ру-фи-на! – кричу я с порога громко и весело, чтобы Бурая медведица ничего не заподозрила.

Руфина никогда не запирает дверь на замок, только на ночь, когда убегает в лес, но я лучше на улице подожду.

Первым меня встречает Темучин. Он выскакивает из-за сарая и ставит лапы мне на живот.

– Эй, Темучин! – смеюсь я и зову снова: – Тёть Ру-фи-на!

– Ау! Кто это – Ксюша? – откликается Руфина из холодной темноты. В Лисьей норе точно такая же темнота.

– Да, я!

Слышно, как Руфина торопливо шаркает из дальней комнаты.

Мальчик прячется за косяком. Это он правильно делает – Бурая медведица всё-таки дух, а не человек – вдруг она и воображаемых людей тоже умеет в животных превращать?

Руфина появляется в прихожей в домашнем платье с короткими рукавами и в серой косынке, повязанной по линии лица, чтобы ни один волосок не выглядывал. По сравнению с Великаншей она маленькая и сморщенная. А ещё ужасно старая и худая. Это я из вежливости её тётей зову, на самом-то деле она уже сто лет как бабушка. Плечи у неё острые, руки тонкие – одни кости, а на костях висит смуглая кожа. Это всё Бурая медведица виновата, из-за неё Руфина кроме козьего молока ничего не пьёт и не ест. Даже вставные зубы почти не носит – молоко-то жевать не нужно.

– Здравствуй, моя хорошая! Как дела? – жамкает Руфина и целует меня влажными губами в щёку. Я быстро вытираю щёку рукавом.