Домик номер десять (СИ)

— Я вижу, помощник, — обладатель мужского баритона и, по совместительству, руководитель и старший тренер клуба «Русский богатырь», он же Розенберг М, оглядел Розу с кончиков пальцев ног, медленно поднимая взгляд ко лбу, настолько медленно, что Роза успела себя почувствовать добычей перед хищником.

Если злотокудрый Сергей Витальевич предлагал… попить чаю, то Розенберг М. смотрел так, словно выпил галлон виски, причем с пупка Розы. И не только пупка. И не только виски.

Розенберг М. провел большим пальцем по своим губам, прищурился, наклонил голову, рассматривая внимательней девушку перед ним, да что там «рассматривая», Розе даже представить стало стыдно, что именно этот Розенберг с ней делал, а она далеко не невинная юная девушка, ну, во всяком случае, ей так казалось последние лет шесть точно.

— У вас защемление, — спокойно произнес возмутитель спокойствия и обладатель баритона.

— Чего? — пискнула Роза.

— Шейного отдела позвоночника.

— Аааа… — мотнула головой. Какого шейного. Какого позвоночника.

— Давайте, я вам массаж сделаю.

— Аааага, — Роза моргнула и наблюдала, как здоровенный Розенберг начал приближаться к ней.

Шикарный в своей мощи и силе, которая витала вокруг него, как пара бабочек-шизофреничек, вылетевших из живота Розы. Ходячая тестостероновая атака!

— Да вы не бойтесь, — вдруг улыбнулся Матвей Розенберг, руководитель и тренер. — Все будет хорошо, — обошел Розу со спины и положил руки на плечи.

Роза едва пискнула и забыла, что надо дышать. На самом деле — надо отказаться, гордо развернуться, ну, может, намекнуть на продолжение позже… но прямо сейчас развернуться и гордо уйти. Но раз уж это не получается, то хотя бы дышать и не упасть в обморок от удовольствия.

Огромные руки погладили шею и спину Розы, как кошку, потом устроились на плечах, и большие пальцы стали нежно нажимать, аккуратно давя на кожу и, кажется, позвонки, а может, сердце, а может, что-то другое, отвечающее за что угодно, но не за защемление. А если и защемление, то не шейного отдела позвоночника. Одним словом, массаж возбуждал. Роза плыла в ощущениях и мыслях, мужские руки проходились по легкой ткани платья, а казалось, щекотали каждый нерв, каждую клеточку, раскрывали каждую пору и заставляли гореть, плавиться от удовольствия, мурлыкая, как кошка.

Наваждение, морок.

— Вооот, — услышала в ухо, голос опалил горячим дыханием. Одна рука Матвея держала Розу за талию и прижимала к себе, очень недвусмысленно прижимала, а вторая провела под грудью и снова вернулась к спине и шее.

Роза вздрогнула.

— А я же говорила, что Матвей хороший массажист! — раздался звонкий голос. Светика Роза узнала и через мушки в глазах.

— Папа всегда говорит, что, если бы не Матвей, он бы не встал, — проговорил всегда находящийся рядом с сестрой Даниил.

— Встал! — заупрямилась Светик.

— Не встал! — Даниил был достойным братом своей сестры.

— Встал!

— Не встал!

— Встал, — вырвалось шепотом у Розы, потому что… она ничего не знала про отца этих двоих детей, но то, что она ощутила со стороны тыла — определенно встал.

Глава 3

Ночь прошла, как и всегда. Роза приготовила себе нехитрый ужин, так и не дождавшись маму с Виктором, те задерживались в городе, видимо, решив выделить время своей молодой семье. И налила домашнего вина. Его приноровился делать Виктор, буквально в первый год пребывания в этой местности, он опробовал разные виды вина и принялся не только изготавливать свое, но и максимально вник в процесс, используя инновационные технологии, наряду со старыми добрыми традициями.

Надо сказать, что сам процесс виноделия занимал Виктора значительно больше, чем результат. Так что, результатом довольствовались Роза и Альбина. Роза, естественно, чаще. Потому что жила ближе и доступ имела круглогодичный, даже круглосуточный. Посидев до начала второго ночи, хотя очередной раз пообещала себе лечь раньше, хотя бы к полуночи, уснула крепким, почти младенческим сном. Виной тому был, конечно же, чистый горный воздух, а не винишко, к которому прикладывалась целый вечер.

Хотя, пожалуй, сказать «ночь прошла, как и всегда», было бы преуменьшением месяца, если не года. Роза ворочалась с боку на бок, ее не устраивала температура воздуха, она то включала сплит-систему, то выключала ее, то открывала окно, то закрывала, даже простынь время от времени казалась излишне жесткой, даже шершавой.

Надо было соглашаться на предложение Сергея Витальевича. Можно сколько угодно рассуждать о самоуважении, порядочности, о высоких материях и чувствах, но весь опыт Розы говорил об обратном, о том, что высоких чувств можно и не дождаться, а тело — оно и есть тело, оно требует.