Домик номер семь (СИ)

  Серёжа по-прежнему не брал трубку. Рите показалось, что звук знакомого рингтона прозвучал из-за угла. Того, самого укромного, где Рита ловила Скворцова за курением. Несколько мгновений громкий звук прорезал воздух и затих. Рита набрала ещё раз, но теперь звонка не услышала. Она успела подумать, что ей показалось, или у кого-то точно такой же рингтон на телефоне, когда подошла к границе света и темноты. Свет от фонаря с другой стороны административного корпуса захватывал злополучный угол и высвечивал две фигуры, как в объективе фотокамеры.

  Рита остановилась, понимая, что её не видят. Первая реакция была ожидаемая. Хотелось подойти, ворваться, оттащить за волосы крашеную блондинку, врезать ей со всей силы, наорать со всей мощи, вцепиться в глаза. Хотелось визжать на весь лагерь, посёлок, планету. Но Рита не только не подошла к парочке, она замерла в нескольких шагах, в темноте, понимая, что её вряд ли увидят случайные прохожие, их тут просто не бывает, а парочка слишком занята, чтобы обращать внимание на посторонние шорохи в тишине южной ночи.

  Юлия… Павловна стояла у стены, подпирая спиной деревянную стену, задрав голову, смотря на собеседника. Серёжа нависал над ней, оперевшись одной рукой у лица женщины, вторая была заведена за его спину. Нарочитый жест, вынужденный. Серёжа будто прилагал усилия, чтобы не обнять Юлю, не прижать к себе со всей силы, не вцепиться в красные, бархатные губы. Он стоял, смотрел, слушал и держал сам себя – как барон Мюнхгаузен вытаскивал себя из болота.

- Мы говорили об этом, - не то прошептал, не то прохрипел Серёжа. – Нет. Мой ответ всё тот же – нет.

- Продолжаешь играть в семью? – так же тихо и хрипло ответила Юля, Рите показалось, она плакала. – Каждая собака говорит за твоей спиной, что Маргарита спит с Матвеем Леонидовичем! Как ты можешь это терпеть? Она ходит, как ни в чём не бывало, а мне выговаривают за внешний вид и поведение!

- Глупости, - Серёжа нагнулся ниже, показалось, он сейчас поцелует Юлю. – Люди могут говорить что угодно. Говорят, я с тобой сплю, ещё говорят, что я гей, а то и другую ложь. Умные знают, что это чушь собачья, про Риту и Матвея, а идиоты могут хоть язык стесать, неся чепуху.

- Ты настолько ей веришь?

- Верю. Иначе, зачем бы я женился.

- Ей веришь, а меня хочешь, - Юля потянулась губами к губам Серёжи, у Риты остановилось сердце, перестало отмерять жизнь, Земля прекратила вращение вокруг Солнца, Луна больше не была спутником Земли.

- Хочу, - он отвернул голову в сторону от женских губ. – Только это ничего не меняет, я говорил тебе. Хочу. Безумно. Ненормально. Если дам себе волю прямо сейчас, то поимею здесь, не сходя с места… - Рита увидела, как напряглась рука, на которую опирался Сергей, ему стоило неимоверных усилий держаться на расстоянии от Юли, казалось, ему больно. – Но этого не будет. Я женат.

- Ты ведь пожалеешь об этом, Сергей!

- Я уже жалею.

  Рита еле расслышала последнюю фразу, она рванула прочь от парочки, по темноте, отходя быстрым шагом в сторону, в которой её точно не увидят эти двое.

  Всё поменялось местами. Небо и земля. Звёзды и гранитная крошка под ногами. Даже день и ночь. Завертелось в каком-то безумном, болезненном, ритуальном танце, показывая Рите, что всё устроено не так, как думалось ей. Всё сложнее, и не на все вопросы нужны ответы.

  Серёжа в последние дни как обезумел. Ему никогда не требовалось столько секса, как в последнее время. Рита уступала раз за разом. Утрами, вечерами, часто днём. Он становился безумным, не похожим на себя, нетерпеливым, жадным, часто эгоистичным. Он попросту думал о другой в это время. Риту покачнуло, она зажмурилась, борясь с тошнотой.

  А она? Она разве лучше? Разве о Серёже думала она последний месяц? Год? Три года? Люди – не животные, они могу контролировать свои поступки, иногда даже желания, могут внушить себе почти всё, что угодно, но рано или поздно, от незначительного поступка, толчка, дуновения ветра, всё летит в никуда. В пропасть. В чёртову бездну!

Глава 21

  Рита смотрела на номер на двери деревянного домика. Семь. Здесь жил Олег Евсеев. В окне горел тусклый свет, как от телевизора или ноутбука. И правильно было убедить себя, внушить, что всё ошибка, развернуться и уйти. Но она открыла дверь, оказавшуюся не запертой, и сделала шаг вперёд, подавив всхлип.

  Несколько лет назад Рита жила в этом домике, с тех пор поменяли кое-что из мебели в прихожей, но запах дерева и расположение комнат остались те же. Прямо перед лицом была распахнута дверь в большую комнату, был виден край не заправленной двуспальной кровати, светлое постельное бельё и что-то розовое на углу. Футболка? Женская пижама? Платье?

  Она зажала рот рукой и попятилась назад, к двери. Зачем она пришла? Что она здесь делает? Господи! Это безумие какое-то! Оступилась о сланцы посредине прихожей, почти упала, упрямо молча, зажимая с силой рот, и в ужасе смотрела на появившегося Евсеева, взлохмаченного, как со сна, в свободных спортивных штанах и с голым торсом.