Домик в деревне

«Управившись» с делами, девчонки мчались на речку. Правда, после такого хозяйствования Нюрке крепко доставалось от отца хворостиной, но то была малая цена – Аринка на условный стук выскальзывала со своего двора, быстро проводила по горящим огнем следам от хворостины рукой и скрывалась обратно.

В один из дней, подпалив соседский сенник (совершенно нечаянно! Огненный шарик должен был упасть в бочку, что рядом с сенником, и погаснуть, просто Аринка промахнулась, потому как Нюрка ее толкнула), и, дабы не дать тому сеннику сгореть дотла, была поднята и вылита на него бочка с водой, оставленная там же на крыше (пришлось срочно прятаться, потому что из дома, ругаясь и причитая, выскочила соседка, а потом просто забыли про ту бочку) и, поменяв местами привязанных у соседей собак (просто шутки ради), девочки умчались на речку.

На реке, на мелководье, где они обычно купались, было шумно, и девочки нашли себе другое место, значительно ниже по течению. Здесь было глубоко, и река, делая крутой изгиб, сильно сужалась в этом месте, образуя быстрину. Первой в быстрину полезла Нюрка, а Аринка осталась ее страховать. Вода там была холодной, и девочка быстро выскочила на берег, стуча зубами от холода.

Аринка, посмеявшись над Нюркой, осторожно входившей в воду с пологого места, сама решила окунуться сразу, попросту прыгнув со ствола дерева, склонившегося над рекой. Она ловко прошлась по стволу и солдатиком сиганула в быстрину.

Подождав немного появления над водой черноволосой головки и так и не увидев ее, Нюрка растерянно позвала:

– Арин! Аринка! Хватит уже шутить! Я же тебя не вижу! – Нюрка крутилась по сторонам, надеясь заметить подружку прежде, чем та скинет ее в воду ради шутки.

– Аринка! Выходи уже! Все равно ведь отыщу! – и Нюрка, подхватив их сарафаны, пошла по берегу вниз по течению, уверенная в том, что Аринка просто отплыла под водой, чтобы ее напугать, а сильное течение отнесло ее дальше, чем надо, и затаившаяся девочка ждет ее чуть дальше.

Пройдя вдоль реки приличное расстояние и не встретив подругу, Нюрка вернулась на то место, где они купались, взобралась по стволу дерева на карачках, и, распластавшись на нем, посмотрела вниз. Но сквозь рябь и волны быстро текущей воды рассмотреть что-либо оказалось невозможно.

Сообразив, что Аринка утонула, перепуганная девочка бросилась домой. Спрятавшись за баней и просидев в своем укрытии до вечера, Нюрка, сказавшись больной, нырнула в постель.

* * *

На закате к ним пришла Левониха в поисках внучки. Растерянный Захар только руками развел:

– Не видал я ее сегодня тута, Левония. Обычно-то вон, под дубом сидят обе, а нынче где-то бегали. Видать, перегрелись обе на солнце. Нюрка вон спит уже – плохо ей сделалось. Мож, и Аринка где заснула?

– Не откликается она на зов мой, Захар. Как бы ни спала она, а зов услышит. Как бы беда не случилася… Дозволь по нити пройти?

– Ищи, Левония! Сейчас и Нюрку подыму, коль так.

Покуда Захар за Нюркой ходил, Левониха к дубу подошла, на который Аринка свою привязку навечно перекинула. Поняв это, Левония схватилась за голову:

– Ой, девка, что ж ты наделала-то! Сняв привязку, ты ж и защиты лишилась, глупая! Вот ведь научила на свою голову, карга старая! – заливаясь слезами, запричитала Левониха.

– Привел Нюрку, Левония, – произнес Захар, выталкивая дочь вперед.

– Где Арина моя, Нюрка? Как на духу сказывай! – не поворачиваясь, проскрипела Левониха.

Испуганная девочка сжалась в комок, крупно дрожа всем телом.

– Я не знаю, бабка Левония…

– А ведь ты мне врешь, девка! – резко сказала Левониха, быстро развернувшись к девочке и впиваясь в нее взглядом.

Трясясь все сильнее, Нюрка заплакала.

– Где Аринка? А ну, Нюрка, не молчи! – встряхнул дочь Захар.

– Я не знаю! – зашлась в плаче Нюрка.

Левониха посмотрела на нее долгим-долгим взглядом, развернулась и пошла со двора.

Аринку нашли через два дня. Она уж и распухнуть успела. Левониха всю деревню подняла. Все излазили, всю речку. И только спустя два дня безрезультатных поисков принялись баграми растаскивать затор из веток в быстрине. Она и всплыла.

* * *

Сильно осерчала Левониха на Игнатовых.

Ночь над телом Аринки просидела, а утром хоронить ее понесла. Игнатовы-то всей семьей вышли ей навстречу – сочувствие высказать, с Аринкой проститься. Увидела их Левония, и лишь глазами повела, а все Игнатовы разом со страшной силой в плетень свой впечатались, поломав его напрочь и на ветки свалившись.

Схоронила Левония девку. Сама схоронила. Где – то никому не ведомо. В деревню ввечеру вернулась. Отродясь ее такой не видели. Прошла по деревне босая, в черном балахоне, простоволосая. Темные ее волосы с нитями седины свободно трепал ветер, кидая их ей в лицо прядями. Будто не замечая того, Левония шла, глядя перед собой. И никто не посмел ей даже слова сказать – страшно было.

Дошла она до Игнатовых. Встала перед воротами. Протянула руки к луне, и заговорила:

– Тебя, Луна-сестрица, силу дарующая, в свидетели призываю!

Повернулась лицом к ветру, протянула к нему руки, произнесла:

– Тебя, братец Ветер, силу хранящий, в свидетели призываю!