Домик в Коломне

«Занятие тайными науками всегда было в почете у русских; со времени Сведенборга и баронессы Крюденер все спириты и иллюминаты, все магнитезеры и гадатели, все жрецы изотеризма и чудотворцы встречали радушный прием на берегах Невы». — Эта запись сделана в дневниках французского посла в России Мориса Палеолога 21 ноября 1916 г.(Ист.46).

В дневнике Палеолог подробно описывает дух мистицизма, царивший при дворе последнего русского монарха: «В 1902 г. воскреситель французского герметизма маг Папюс, настоящая фамилия которого д-р Анкосс, приехал в Петербург, где он скоро нашел усердных поклонников. В последующие годы его здесь видели неоднократно во время пребывания его большого друга знахаря Филиппа из Лиона; император и императрица почтили его своим полным доверием; последний его приезд относится к февралю 1906 г. И вот газеты, дошедшие к нам недавно через скандинавские страны из Франции, содержат известие о том, что Папюс умер .» (Запомним, читатель, эту дату, чтобы лучше понять дальнейшее.) «Признаюсь, — сообщает дальше Палеолог, — эта новость ни на одно мгновение не остановила моего внимания; но она, говорят, повергла в уныние лиц, знавших некогда „духовного учителя“, как называли его между собой его восторженные ученики.

Госпожа Р., являющаяся одновременно последовательницей спиритизма и поклонницей Распутина, объясняет мне это уныние странным пророчеством, которое стоит отметить: смерть Папюса предвещает не больше и не меньше, как близость гибели царизма, и вот почему:

В начале октября 1905 г. Папюс был вызван в Санкт-Петербург несколькими высокопоставленными последователями, очень нуждавшимися в его совете ввиду страшного кризиса, который переживала в то время Россия. Поражения в Маньчжурии вызвали повсеместно в империи революционные волнения, кровопролитные стачки, грабежи, убийства, пожары. Император пребывал в жестокой тревоге, будучи не в состоянии выбрать между противоречивыми и пристрастными советами, которыми ежедневно терзали его семья и министры, приближенные, генералы и весь двор. Одни доказывали ему, что он не имеет права отказаться от самодержавия его предков и убеждали не останавливаться перед неизбежными жестокостями беспощадной реакции; другие заклинали его уступить требованиям времени и лояльно установить конституционный режим. В тот самый день, когда Папюс прибыл в Санкт-Петербург, Москва была терроризирована восстанием, а какая-то таинственная организация объявила всеобщую железнодорожную забастовку.

Маг был немедленно приглашен в Царское Село. После краткой беседы с царем и царицей, он на следующий день устроил торжественую церемонию колдовства и вызывание духов усопших. Кроме царя и царицы на этой тайной литургии присутствовало одно только лицо: молодой адъютант императора капитан Мандрыгка, теперь генерал-майор и губернатор Тифлиса. Интенсивным сосредоточием своей воли, изумительной экзальтацией своего флюидического динамизма духовному учителю удалось вызвать дух благочестивейшего царя Александра III; .» (Эта фраза в дневнике высокопросвещенного французского посла-масона замечательна: авт.)

«Несмотря на сжимавшую его сердце жуть, Николай II задал отцу вопрос, должен он или не должен бороться с либеральными течениями, грозившими увлечь Россию. Дух ответил:

«Ты должен во что бы то ни стало подавить начинающуюся революцию; но она еще возродится и будет тем сильнее, чем суровее должна быть репрессия теперь. Что бы ни случилось, бодрись, мой сын. Не прекращай борьбы.

Изумленные царь и царица еще ломали голову над этим зловещим предсказанием, когда Папюс заявил, что его магическая сила дает ему возможность предотвратить предсказанную катастрофу, но что действие его заклинания прекратится, лишь только он сам исчезнет «с физического плана». Затем он торжественно совершил ритуал заклинания. И вот с 26 октября маг Папюс исчез «с физического плана»; и действие его заклинания прекратилось. Значит — скоро революция!»

Дневник французского посла не случайно опубликован в России уже при Советсой власти в 1923 г. Он был доступен узкому кругу лиц, захвативших власть в стране, и демонстрировал им «чудо» в то время, когда революционный народ, руководимый «кочевыми демократами», в неистовой борьбе со всякими «чудесами» бездумно крушил основы своей духовной культуры. И почему-то особая ненависть «кочевых демократов» была к Пушкину. Именно Пушкина они предлагали сбросить с корабля современности. Благодаря их усилиям были сожжены не только Тригорское, Петровское, связанные с именем великого поэта, но и Михайловское. Об этом недавно поведал бывший директор пушкинского заповедника С.С.Гейченко. На вопрос корреспондента «Правды»: «Кто же это делал?» — Гейченко уклончиво ответил: «Всякие провокаторы и подстрекатели, чтобы обвинить большевиков в том, что они уничтожают все святое» («Правда», 6.10.89г. «Осмысливая связь времен»).

Кто эти провокаторы — мы уже знаем. Куда интереснее вопрос — для чего они это делали?