Домик в Ницце. Сборник рассказов

Папа тоже тяжело переживал трудную ситуацию в стране. Однажды он пришел из ВГИКа «на автопилоте». Мы с мамой и Филей никогда  таким его не видели. Вечером он так и не смог ничего сказать, зато утром с гордостью заявил, что в институте создана Комиссия по борьбе с пьянством, и его единогласно избрали председателем.

По этой причине все члены комиссии задержались вплоть до закрытия буфета в гостинице «Турист»: составляли план мероприятий по борьбе с алкоголизмом, спорили до хрипоты и, не щадя себя, уничтожали все спиртосодержащие напитки…

После этого случая папа впал в состояние депрессии. А Филя все больше начинал звереть.

Я записала его на прием к ветеринару. (Не папу, а Филиппа). Доктор внимательно отнесся к пациенту, осмотрел его и сделал заключение:

– Собаке не хватает витаминов. Необходимо разнообразить рацион. Включайте в пищу больше мяса, овощей и масла. И не менее трех часов в день необходимо проводить на свежем воздухе. Пес нуждается в отдельной комнате, где его никто не беспокоил бы, и он мог отдыхать между прогулками.

Я поблагодарила доктора. Но подобный образ жизни я не могла тогда обеспечить не только псу, но даже детям.

Операция «Картошка»

В один из тоскливых осенних дней нам позвонил доцент операторского факультета ВГИКа О.Р., большой папин друг. Он был известен не только своими фильмами, но и житейской мудростью. Что для кинематографистов было редчайшим случаем.

– Ирина, у тебя двое маленьких детей, – сообщил он. Я согласилась, и О.Р. продолжил:

– Нужно запастись картошкой и крупой. Москве угрожает голод. Мне об этом по секрету сообщили достоверные источники.

И тут же в трубке раздались частые гудки.

Идея запастись продуктами нашла в моем мозгу, воспаленном перестройкой, горячий отклик. Я поделилась своими соображениями с домашними. Все кроме дедушки посмотрели на меня, как на сумасшедшую. Дед же поддержал мой план безоговорочно:

– В семнадцатом многие тоже крутили пальцем у виска, не верили. Что было дальше, мы помним хорошо…

Мы начали запасать продукты. С детьми и Филей обходили магазины, выстаивали очереди и, нагрузив сумками детскую коляску, везли домой «добычу». Крупу мы высыпали в банки и ставили их на антресоль, а мокрую картошку сушили на растеленной газетке в кабинете между стеллажами книг. О.Р. договорился со знакомым лесником, и мы за 100 рублей сняли у него часть погреба для хранения картошки.

Лесник приехал за деньгами и картофелем подозрительно быстро. Засовывая наш мешок в раздолбанный «Запорожец», он жаловался на участившиеся случаи разбоя в их районе, а в конце неожиданно спросил:

– Не могли бы вы помочь мне найти хорошую служебную собаку?

Так была решена судьба Филиппа.

Расставание

К новым хозяевам я с Филей поехала на электричке. За окном накрапывал унылый дождь, серый туман пытался скрыть убогие дома и грязные, разбитые дороги. Филя чувствовал трагичность ситуации. Он не баловался, не крутил хвостом, не пытался обнюхать пассажиров, а, забившись под лавку, тихонечко поскуливал. Было ли мне его жалко тогда? Мучила ли меня совесть? Нет, нисколько. В это время мы сами уже оформляли документы в незнакомую страну к чужим людям. И не только мы. Всех понесло по свету, погнало невидимой силой.

– Мы люди нездешние, помогите, чем можете… – слышалось со всех сторон.

Нищие шли по вагону бесконечной вереницей, беженцы из Карабаха и Баку, инвалиды без ног или без рук, матери с грудными младенцами, старики.

– Люди добрые, помогите! – просили несчастные. Хмурые пассажиры отводили глаза и сосредоточенно разглядывали за окном мелкие капли дождя и мутное облако тумана.

Через два месяца в залитой солнцем Хайфе я выучила первую фразу на иврите: «Они оля хадаша.», что в дословном переводе означает: «Я новая репатриантка», а по смыслу: «Мы люди нездешние, помогите, чем можете»…

Мама писала из Москвы, что картошка проросла, а в крупе завелся шашель. Но все равно эти запасы помогают выжить. Что она научилась продавать оставшиеся детские вещи на рынке, и они не голодают. Что когда папа ездил за картошкой, он видел Филю. Пес заматерел и одичал. Папа погулял с Филей в ближайшей роще и вернул его новым хозяевам. Всю дорогу до электрички он слышал его вой, вернее, плач. Но забирать собаку было некуда. Будущее представлялось туманным и неопределенным. Больше о судьбе Фили мы ничего не знаем.

Эпилог

Вот уже больше десяти лет с нами живет Мегги. Черный маленький тибетский терьер. Мегги получает все необходимые витамины и собачий корм «Догли», три раза в год посещает специальный «Салон красоты», где ее стригут, чистят зубы и делают педикюр, а по пятницам смотрит по телевизору платные кинофильмы для домашних собак. Мегги давно завоевала мое сердце, но где-то в его потаенном уголке живет память о Филе, смешном и трогательном дурне, нелепом, как вся наша прошлая жизнь.

Письма из Бузулука