Домик в прерии

— Возьми, Каролина, и свари побольше на обед, — сказал он своим обычным голосом. — Мы берегли его на семена, а теперь съедим все до последней картофелины.

Поэтому на обед у них был отборный картофель. Он был очень вкусный, и Лора согласилась с папой, когда он сказал, что нет худа без добра.

После обеда папа снял со стены конюшни висевшие там дуги от фургона. Концы дуг он вставил в железные скобы на бортах фургона. Когда все дуги оказались на своих местах, папа с мамой натянули на них парусину и крепко ее привязали. Потом папа затянул веревку в конце парусины. На парусные образовались складки, а сзади осталась только маленькая дырочка.

Теперь фургон был накрыт парусиной, и утром его можно будет нагружать.

В этот вечер все сидели притихшие. Даже Джек почуял что-то неладное и улегся поближе к Лоре.

Было очень тепло, и поэтому папа с мамой не разжигали огня, Они сидели у очага, молча глядя на холодную золу.

Наконец мама тихонько вздохнула и сказала:

— Вот и целый год прошел, Чарльз.

На что папа весело ответил:

— Что значит один год, Каролина? У нас ведь вся жизнь впереди.

Снова в путь

На следующее утро, сразу после завтрака, папа с мамой стали укладывать в фургон вещи.

Сначала они сложили в задней части фургона все постельные принадлежности и аккуратно накрыли их красивым пледом. Днем Мэри с Лорой и Крошкой Кэрри будут на них ехать, а вечером верхнюю постель положат в переднюю часть фургона для папы с мамой, а Мэри и Лора будут спать на нижней постели, сзади.

Потом папа снял со стены маленький буфет, и мама упаковала в него посуду и провизию. Папа спрятал буфет под сиденье, а перед сиденьем положил мешок кукурузы для лошадей. Теперь ногам будет мягко и удобно.

Одежду мама сложила в два саквояжа, и папа подвесил их к дугам внутри фургона. Напротив он повесил на ремне ружье, а под ним — рог с порохом и мешочек с пулями. Футляр со скрипкой он положил на край постели, где его не будет трясти.

Мама завернула в мешки черный железный паучок, духовку и кофейник и уложила их на дно фургона. Кресло-качалку и бадью папа привязал снаружи, а ведро, из которого пьют лошади, и ведра для воды повесил под фургон. Жестяной фонарь он осторожно поставил в передний угол, где его будет поддерживать мешок с кукурузой.

Теперь фургон был готов, Единственное, что они не смогли взять с собой, был плуг. Ничего не поделаешь — укладывать его было некуда. Когда они приедут на новое место, папа добудет побольше шкурок и обменяет их на новый плуг.

Лора с Мэри залезли в фургон и уселись на постель, а Крошку Кэрри мама посадила между ними. Все трое были умыты и причесаны. Папа сказал, что они теперь чистые, как стеклышко, а мама добавила, что они блестят, как зеркало.

Папа запряг в фургон Пэт и Пэтти. Мама взобралась на сиденье и взяла в руки вожжи. Лоре вдруг захотелось еще раз посмотреть на дом. Она попросила папу разрешить ей выглянуть наружу. Папа распустил веревку в задней части парусинового тента, и в нем образовалось большое круглое отверстие. Лора и Мэри могли оттуда выглянуть, но парусина все равно была натянута так высоко, чтобы Крошка Кэрри не упала из фургона в кормушку для лошадей.

Хорошенький бревенчатый домик на вид ничуть не изменился. Казалось, он не понимал, что они уезжают. Папа постоял на пороге, обвел глазами комнату, посмотрел на кровати, на очаг и на застекленные окна. Потом плотно закрыл дверь, а ремешок от задвижки оставил висеть снаружи.

— Может, кому-нибудь понадобится кров, — сказал он, забрался на сиденье рядом с мамой, взял в руки вожжи и прикрикнул на Пэт и Пэтти.

Джек занял свое место под фургоном. Пэт заржала, подзывая к себе Зайку, и семья двинулась в путь.

Там, где дорога начинала спускаться к ручью, папа остановил мустангов, и все оглянулись назад.

На востоке, на юге и на западе, сколько видел глаз, — на всей огромной прерии ничто не шевелилось. Лишь зеленые травы колыхались под ветром, да белые облака проплывали по высокому ясному небу.

— Это прекрасная страна, Каролина,— сказал папа.— Но здесь еще долго не будет никого, кроме волков и диких индейцев.

Маленький бревенчатый домик и маленькая конюшня остались одиноко стоять в тишине.

Потом Пэт и Пэтти резво побежали вперед. Когда фургон спускался с обрыва в поросшее лесом русло ручья, где-то на верхушке дерева запел пересмешник.

— Я еще ни разу не слыхала, чтобы пересмешник пел в такую рань, — заметила мама, а папа тихонько сказал:

— Он хочет с нами проститься.

Меж высоких холмов они спустились к ручью. Вода стояла низко, фургон легко переехал вброд и двинулся дальше низиной, где на них смотрели рогатые олени, а оленихи с оленятами прятались в тень под деревья.

Потом по крутым рыжим откосам фургон снова поднялся в прерию.

Пэт и Пэтти весело бежали вперед. Мягкая земля в низине заглушала топот их копыт. Когда фургон снова поднялся наверх, копыта гулко застучали по твердому степному грунту, а встречный ветер со свистом надул парусину, натянутую на передние обручи фургона.