Резко оглянувшись, увидела большого черного афроамериканца или африканца, который улыбался мне, глядя плотоядно на меня. Я попятилась назад, прокручивая в голове мысль, как сбежать отсюда.
– Ты сабмиссив или госпожа? – голос принадлежал длинноволосому мужчине, что стоял, небрежно прислонившись к стене.
– Я никто, – пискнула в надежде, что они отстанут.
– Значит сабмисив, – его улыбка вызывала у меня чувство омерзения и тошноты.
– Я здесь не одна, поэтому извините, пойду.
– Стоять! – от его крика я вздрогнула и остановилась.
Все находящиеся в этом туалете повернулись ко мне и посмотрели.
– Ты ведь знаешь правила «Ночлежки», кто заходит в туалет, тот попадает в рабство всем желающим, кто возжелает тебя.
– Какой ночлежки, какой туалет? – я недоуменно хлопала ресницами, пытаясь изобразить растерянность. Ведь про туалет я знала, но про ночлежку я ничего не знала.
– «Ночлежка» это ночной клуб, в который ты пришла, – он опять улыбнулся, показав в улыбке все свои тридцать два зуба.
– Я не являюсь членом клуба, поэтому, думаю, что на меня ваши правила не распространяться. Тем более мне их никто не давал читать, так что до свидания.
– Солнышко, здесь могут находиться только два типа людей. Хозяин или член клуба и его половая тряпка, то есть сабмиссив. Как мы уже поняли, ты не член клуба, значит, ты половая тряпка и у тебя нет права открывать рот и чего-то требовать. Адам, Демьен, берите даму и несите в мое логово. Хочу узнать, насколько крепка ее кожа, которая производит впечатление очень нежной.
Я попыталась закричать, но черная лапа огромного африканца закрыла мне рот. Я извивалась всеми силами, но они явно были не равны. Воздух, поступающий в мои легкие, был настолько скудным, что я начала задыхаться, но моих мучителей это только раззадорило.
– Адам, сожми ее покрепче, пусть отрубится. Нам это на руку, она не запомнит дорогу.
Верзила так и сделал, отчего моя голова закружилась сильнее и я в действительности потеряла сознание.