Доминанты

Я устала быть сильной. Устала доказывать свое право на место под солнцем. После судов у меня началась депрессия. Настоящая, а не тот модный термин, когда гламурные дамочки, меланхолически закатывая глаза, говорят: «Ах, у меня такая депрессия!» Я стала сомневаться в своей адекватности. Любые незначительные мелочи вызывали истерику и обильные слезы. Я с трудом, через силу писала заказные журналистские статьи, которые всегда кормили меня. Очевидно, сказалась постоянная практика в составлении судебных отзывов и ходатайств и воля к жизни.

Яд сочился с моего языка, выпаривался из пор кожи и задевал окружающих. Я стала бояться себя и резко ограничила общение, чтобы не обижать знакомых и друзей. Я читала книги Андрея Кочергина, основателя русской школы боевого карате Koi no takinobori ryu, и находила силы, сознавая, что недостаточно беспощадна к себе. Это помогало мне выжить.

Иногда я писала верлибры:

Есть много родных мне людей, которых я люблю
Уже миллион лет. Есть те, мимо которых я прохожу
И радуюсь, что они мимо, а если рядом – то ненадолго.
Среди них есть и родные, ничего не поделаешь.

Внезапно мне захотелось записать свои мысли, чтобы потом, возможно, показать их Максиму.

В небесную канцелярию

Иногда кажется, что этот мир нереален, так быстро меняется картинка. Я помню, как рассматривала серебряный браслет в Египте чуть меньше года назад, помню, как маленькой разбила коленку в Евпатории, испуганно рыдала и бабушка мазала мне ее зеленкой, больше тридцати лет назад… И эти события равнозначны в моей памяти, неважно, сколько прошло времени. И бабушка была молодая, но для меня она и сейчас такая же, независимо от количества ее морщин и седых волос. А в данный момент я даже не знаю, что с ней: жива ли она…

Я помню, все до мелочей, помню прабабушку Шурочку, самую любимую, близкую, родную. Мы строили карточные домики, гуляли, клеили самодельные елочные игрушки, ходили в хозяйственный магазин, где жила маленькая живая обезьянка. Над моей постелью висел мамин портрет. Каждое утро и каждый вечер я смотрела на него и просила о том, чтобы мама была рядом. На Новый год я просила Деда Мороза о том же, но вместо этого он дарил мне медведей. Каждый Новый год, каждый день рождения. Всегда.

Помню мамины руки с сильно выступающими от постоянной игры на фортепьяно голубоватыми венами и всегда коротко остриженными ногтями – самые красивые руки на свете, я любила их целовать, прикладывать к щеке и замирать, пока она не отнимала ладонь… Обожала расчесывать ее длинные волосы, подавать ей горячие бигуди, доставая их щипцами из кипящей воды, чтобы она могла сделать локоны… Иногда мы вместе готовили пиццу или горячие бутерброды – особо готовить она не умела… Она часто ставила болгарскую национальную музыку на проигрывателе и позволяла мне смотреть, как она прихорашивается перед зеркалом: накладывает тени, тушь, пудрится…

Мужчины сходили по ней с ума. Как я сейчас понимаю, она не была эталоном красоты, но в ней чувствовалась порода, нечто неуловимо чарующее, данное от природы и интуитивно развитое ею. Она умела одеваться даже в советские годы бедности и тотального дефицита. Огромные в меру накрашенные глаза, тонко выщипанные в удивленную ниточку брови, светлая неброская помада, дорогие французские духи, а еще стройная фигура, непередаваемо изящные движения, высокие каблуки, тембр голоса… Она так отличалась от других женщин! Мне очень хотелось стать похожей на нее, а не быть тем гадким утенком, которого я видела каждый день в зеркале: личико треугольником, большие выпуклые глаза, слишком длинный подбородок, маленькие вечно обветренные губы… Куда мне до нее, я ни капельки не похожа, ни чуточки… Ей со мной не повезло, разве можно гордиться такой, любить такую? Очень средние оценки, такая же внешность, никаких талантов: ни к музыке, ни к рисованию – урод, одним словом. Даже не за что похвалить.

В те времена мама была – мягкие ковры на стенах, полу и кровати, хрустальные люстры и бра, изящная фигурка танцовщицы из муранского стекла, французский шансон, стильные юбки и платья, бессчетные мужчины, запах секса и сигарет, тонкие бокалы с вином, изысканные блюда, смех, яркие открытки из разных стран, кружевные прозрачные пеньюары, модные журналы, закрытые кинопоказы, Хемингуэй на прикроватном столике, ноты, старое фортепьяно, ветер перемен, неожиданность, импульс, легкое дыхание, крупные золотые кольца с камнями, минималистические трусики-неделька и – обожествленное мною существо…