Доминатор

Уайльд старательно переставлял ноги. Он не мог воспринимать завтрашнюю ночь как что-то реальное. Поднявшийся ветер с шипением и свистом хлестал по песку и людям, а температура стремительно понижалась. Предыдущая ночь, которую Уайльд провел, вися на кресте над озером Чад, была куда теплее.

Они шли, дрожа от холода и спотыкаясь в песке. Уайльду даже показалось, что он спал на ходу, не отрывая взгляда от спины Серены. Дама, подумал он. Дама в беде. Моя дама.

Потом он обнаружил, что стоит на коленах и вот-вот упадет ничком. Ветер успел нанести песок вокруг его бедер. Он глядел, как Серена уходит от него под восходящей луной, глядевшей с неба как замерзшее солнце. Но она остановилась, обернулась и вернулась к нему.

— Нет, нет, мистер Уайльд. Мы должны идти до самого рассвета.

— Как скажешь. — Он встал, задумавшись, почему она так беспокоится о нем.

Рассвет наступил так же неожиданно, как и сумерки. Серена ни говоря ни слова села, завернувшись в хайк. Уайльд попытался облизать губы и его язык чуть не прилип к небу. Горло пересохло настолько, что даже дышать было трудно, а от непрерывного свиста ветра, казалось, что у него дрожат все внутренности. Несколько глотков затхлой воды, которую дала ему Инга, превратились в памяти в нектар. Связно мыслить было невозможно. Закрытыми глазами Уайльд видел волосы Инги, которые, казалось, стали частью пустыни и солнца; они извивались и качались в мерцающей белизне, обматывались вокруг его тела, опутывали ноги и руки, забивали рот. Волосы Инги были реальны. Они были единственной реальной ее частью. Волосы Серены тоже были реальными. Но они были черными и жесткими, как проволока, а не мягкими и прилипчивыми. Никто не стал бы вешаться на волосах Серены. Но тот, кто захотел бы повеситься на женских волосах, не мог бы выбрать ничего, лучше волос Инги.

— Пойдем! — сказала она. Не Инга, Серена. Хотя, может быть, они обе были здесь и тянули его вперед. Снова наступила ночь, и с ней холод. Уайльд уже провел два дня и одну ночь без воды, без пищи и, возможно, без жизни. Песок с каждым шагом становился все мягче и глубже. Но на самом деле это вовсе не был песок. Это были волосы Инги, рассыпавшиеся по всей Северной Африке, протягивающие свои щупальца вверх, к Средиземноморью и Европе. Можно было бы надеяться выйти из моря песка, но не из волос Инги.

Серена остановилась. Он не заметил этого и уткнулся в нее. Она, не издав ни звука, поддержала его и заставила остановиться, а сама опустилась на колени и принялась разглядывать песок. В эту ночь, как и накануне, на безоблачном небе сияла огромная луна. И со свистом летел песок с севера на юг.

Уайльд рухнул на колени рядом с девушкой.

— Караван? — Слово отдалось в его собственных ушах невероятной бессмыслицей.

— Следы верблюдов. Идут на север.

— Мы пойдем за ними?

Она помотала головой.

— Этим следам два дня, мистер Уайльд.

— Но будут и другие?

— Возможно, мистер Уайльд. Может быть завтра, может быть через месяц. Мы не можем ждать.

— Знаешь, что я тебе скажу, дорогая. Ты иди, а я подожду.

Серена стояла перед ним, так близко, что он улавливал запах ее пота.

— Вы умрете, если остаетесь здесь, мистер Уайльд. Ни один человек не должен желать преждевременной смерти.

— А ты не подумала, что мое время, может быть, настало? Тебе не приходилось читать «Талисман?» — Странно, что он не подумал об этом прежде: когда он говорил, выделялась слюна. Теперь он мог говорить.

— Нет, мистер Уайльд.

— Эта книга о нашем английском короле, по имени Ричард. Та еще штучка. У него была забавная привычка носиться по этой самой части света и рубить всех, кто попадется навстречу, своим мечом. Очень большим мечом. И так продолжалось до тех пор, пока он не встретил парня по имени Саладин.

— Я слышала о Салах-эд-дине, мистер Уайльд.

— Я так и думал. Ну вот, Ричард сказал: «Я лучше тебя, дружище», взял кусок железа и разрубил его на две части своим огромным мечом. А Саладин, наверно, сказал ему: «А так ты можешь сделать?», подкинул в воздух шелковый платок и разрубил его на лету пополам своим симитаром. Тогда нашему парню, Ричарду, пришло в голову, что одни люди принадлежат пустыне, а другие — туману. И он возвратился к своему туману. И остался там.

— Но прежде он должен был преодолеть пустыню. — Серена прижала руки к его щекам и поцеловала в губы. У нее все еще была слюна. Уайльду показалось, что именно таким должен быть нектар.

— Объясни мне, зачем?

Девушка улыбнулась. Именно эту улыбку он видел во время их мимолетной встречи в той комнате в Кано столетия тому назад. Незабываемая улыбка.

— Вы — человек, который убивает. И Инга боится вас. Я слышала это в тоне ее голоса, видела в том, как она смотрела на вас, как она хотела вас. До вашего приезда я ни разу не замечала в Инге страха.

Они шли, шатаясь и спотыкаясь в песке. Но теперь он мог думать только о Серене. Об улыбке Серены.