Доминатор

— Ну, вот, теперь она рассказывает мне об этом. Лучше скажи, что нам следует сделать с последним из этих типов.

— Он слышал выстрелы, и уверен, что вы мертвы. Сейчас он должен уже идти сюда.

Уайльду наконец удалось сдвинуть заклинивший затвор.

— Не думаю, чтобы они слишком уж заботились о своем оружии, — проворчал он

— Мистер Уайльд, в пустыне нельзя смазывать оружие жирной смазкой. К ней сразу же прилипнет песок, и ружье станет бесполезной тяжестью. Да вам и не нужна винтовка. Этот человек… — она пнула труп ногой, — не могу даже представить себе, каким образом он умер. Инга говорила мне, что вы так умеете, но я тогда не поверила. Расскажите, мистер Уайльд, как вы убили его?

Уайльд собрал в руку ее рассыпающиеся черные волосы, приподнял и поцеловал пушистую ямку ниже затылка.

— Вот тут находится такая штука, продолговатый мозг. Он управляет дыханием, работой сердца, вообще всеми автоматическими функциями тела и, конечно, хорошо защищен толстым слоем ткани, которая называется затылочный бугор. Но если достаточно сильно и под нужным углом ударить кого-нибудь в нужное место, то можно вогнать эту защитную ткань в самое тело мозга. Вот и все.

— Замолчите. Быстро. Вы должны научить меня этому удару.

— Лучше кидайся ножами, моя радость. Ударить нужно очень сильно. А что, наш друг уже идет?

Серена вгляделась в овраг.

— Это отец.

Уайльд встал во весь рост и приложил винтовку к плечу.

— Стой!

Старик остановился и, подняв голову, посмотрел на скалы.

— Скажи ему, чтобы он снял винтовку и бросил ее за спину.

Серена громко крикнула что-то по-арабски, и старик повиновался.

— Теперь скажи: ты умеешь обращаться с этими вещами?

Девушка кивнула.

— Отец научил меня. Я уже говорила, что, когда я была маленькой, он каждый год на три месяца брал меня в пустыню, так, чтобы я могла освоить навыки своего народа. Он верил в учение Укубы, но всегда говорил, что мы должны быть готовы ко всяким случайностям.

— Никто не может сравниться с отцом, потакающим своим детям. А теперь иди вниз, подбери винтовки и держи старика на прицеле, пока я не спущусь. Да прикройся чем-нибудь.

Серена рассмеялась, затем, наклонившись, сбросила мертвеца со скалы, проводила тело взглядом, пока оно не ударилось о землю у самых ног отца, а затем легко, как цирковой акробат, соскользнула вниз по отвесной скале. Уайльд подождал, пока она не оказалась внизу и взяла одно из ружей, а затем еще раз проверил затвор винтовки и пошел вниз по склону. Яростный солнечный свет тяжело давил на его непокрытую голову, камни больно впивались в босые ноги. В ложбине за холмом наткнулся на связанных вместе верблюдов. Перед ними сидели на корточки две женщины; их запястья были связаны за спиной и привязаны к вбитой в землю палке, так, что они не могли даже выпрямиться. Они с тревогой, к которой примешивалась, как показалось Уайльду, доля удовольствия, уставились на совершенно голого и грязного белого человека, а затем синхронным движением скинули капюшоны. Одна из них была туббу, кругленькая, с пухлыми губами, а вторая — негритянка, высокая как мужчина, темнокожая и с презрительным взглядом. Обе были молоды и вполне хороши собой.

Не выпуская из рук винтовки, Уайльд отвязал их и махнул рукой в сторону оврага

— Пойдем.

Они, поколебавшись лишь мгновение, пошли за ним, оставив верблюдов фыркать и плеваться друг в друга. Серена, успевшая накинуть свой хайк, сидела, скрестив ноги, и чистила песком окровавленный нож. Винтовка лежала у нее на коленях. Старик стоял перед нею в нескольких шагах, заложив руки за голову, и не сводил глаз с тел сыновей.

— Скажи этим дамам, что мы не собираемся причинить им никакого вреда, — сказал Уайльд, — что они свободны и могут отправляться на все четыре стороны. Мы будем возьмем двух верблюдов, половину провизии и воды; а они пускай забирают остальное.

Серена перевела его слова, пухленькая что-то ответила.

— Мистер Уайльд, они говорят, что им некуда идти, кроме как с нами.

— А в чем дело?

— Они говорят, что их лишили девственности, и теперь сородичи не примут их назад.

— И что же можем сделать?

— Проще всего было бы застрелить их.

— Попробуй еще раз.

— Но они не представляют для нас никакой ценности.

— Моя прелесть, я совершенно не думаю об их ценности.

— Я не понимаю вас, мистер Уайльд. Сегодня утром вы уже убили двух человек. Что значат еще двое, к тому же женщины? В любом случае вам придется убить старика.

— Не думаю, что в этом будет необходимость. И, если это тебя утешит, все это совершенно меня не волнует. Но ответ будет один — нет. Скажи им, что мы совершенно бесполезны для них, и поэтому им лучше пойти своей дорогой.

Серена пожала плечами и снова заговорила с арабкой. Негритянка звонко рассмеялась.

— Очень мило, — заметил Уайльд.

— Я сказала туббу, что вы плюете на нее, потому что ее груди сморщились, как сушеные финики, задница костлявая, как у коровы, что от нее воняет, как от козы, и что если она вместе с подружкой не уберется прочь, вы вгоните ей пулю в брюхо.