Доминик Каррера

Остаток пути Доминик ехал молча, а Марко тревожно поглядывал на помрачневшего парня. Переживает по поводу гибели родителей, решил Марко, и стал рассказывать о том, где предстоит жить племяннику теперь. Тот слушал внимательно, но без всякого интереса, вяло отвечая на вопросы. Вскоре разговор затих, и остаток пути они ехали молча. Марко все внимание уделил дороге, на которой становилось все больше машин, а Доминик угрюмо разглядывал пригород Аллаты. Единственный раз Доминик оживился, когда рядом с ними на светофоре остановилась мотоциклистка. Племянник даже перегнулся через дядю, чтобы повнимательнее разглядеть аппарат. Марко тоже посматривал на мотоциклистку, прикидывая, сколько же может стоить такое чудо техники. Сумма вводила фантастическая, не меньше двух, а то и трёх тысяч золотом. Мотоциклистка, осознавая, какое она произвела впечатление, снисходительно посмотрела на Марко. Загорелся зелёный свет, и двухколёсный аппарат резво покатил вперёд, оставив за собой синеватое облачко выхлопа.

— Вот это техника! — с завистью и восторгом сказал Марко, повернувшись к Доминику, и осекся.

Доминик смотрел вслед мотоциклу с выражением удивления и брезгливости.

— Вот это уродство! — с чувством сказал он.

Марко захлопнул открывшийся рот, и лишь покачал головой. Что поделать, не понимает парень красоты современной техники. В молчании они доехали до дома, где жила семья Марко, и затормозили перед воротами гаража.

Глава 6

— Вот мы и приехали, — немного наигранно воскликнул Марко. — Смотри, Доминик, нас встречают!

Я посмотрел на дом, в котором мне предстояло жить ближайшие два года. Ничего так, нормально для этих мест. За гаражом, который являлся пристройкой к дому, и ворота которого выходили на улицу, словно в американских пригородах, стоял двухэтажный домик, обшитый деревянным сайдингом, и покрашенный в белый цвет. Наличники на окнах были голубыми, как и двери дома, и ворота гаража. Крыша была коричневого цвета, и кажется, сделана из настоящей глиняной черепицы. В окне, выходящем на улицу, виднелось лицо женщины с короткими черными волосами. Анна, понял я, жена Марко. Суровая тетка, даже не улыбается. А ещё у них есть дочь Ева, которая старше меня на два года. Интересно, а она где?

Пока Марко доставал из багажника сумки с моим тряпьем, — видимо то, что осталось после распродажи наследства, — я оглядывался по сторонам. Домик Марко терялся среди примерно таких же небольших аккуратных построек, стоявших по обе стороны дороги. Невысокие, по колено, заборчики, разделяли территории местных владельцев. Конкретно дворик Марко был метров пятнадцать в ширину. Края участка практически прилегали к стенам дома, оставляя неширокие проходы по бокам. Сколько территории было за домом, я не видел, но подозреваю, не слишком много. Лужайки перед домами были аккуратно разрыхлены, несмотря на то, что местами, в тени, ещё лежали небольшие сугробы снега. Они тут что, грядки сажают? Мда, одноэтажная Америка, по другому не скажешь. Большая деревня на краю большого города. Сколько времени пройдет, прежде чем весть о спятившем подростке разлетится по соседям? Думаю, что не больше пяти минут.

Я подхватил сумку, которую едва мог оторвать от земли, и поволок ее за дядей, который нёс впереди два чемодана с моим барахлом. Все, что осталось от моей прошлой жизни. Точнее, от прошлой жизни Доминика. Я зашёл в дом вслед за Марко, и с облегчением скинул сумку на пол, неожиданно громко шмякнув ее о деревянные доски пола. Марко покосился на меня и с робкой улыбкой посмотрел на супругу, которая спускалась по лестнице со своего наблюдательного пункта. Жена Марко была невысокой плотной брюнеткой, с волевым загорелым лицом, и парочкой резких морщин. Короткие волосы напоминали отросшую военную стрижку. Лицо спокойное и уверенное, довольно симпатичное. Окинув меня взглядом сержанта в учебке, она коротко кивнула мне. Я, заинструктированный насмерть ещё в больнице, поклонился строго по уставу местных казарм, мне показалось, что это будет уместнее гражданского приветствия. И я оказался прав, губы Анны чуть дрогнули в намека на улыбку, а эмофон сменился с неприязненного на нейтрально-настороженный. Так-так, понятно. Выпрямившись по стойке смирно, я коротко доложил:

— Доминик Вальдес Каррера, мэм!

— Зови меня тетя Анна, — кивнула женщина, разглядывая меня, словно прицеливаясь, куда же в эту букашку воткнуть иголку. — Как устроишься в комнате, спускайся, пообедаем.