Доминик Каррера

— Тогда может быть вы примете приглашение к нам в редакцию? Мы могли бы сделать отличный репортаж, или даже несколько. И конечно, мне бы хотелось пообщаться с создателями этого чуда. Что скажете?

— Пока ничего не скажу, сударь. Вы же сами видите, я отсюда отойти не могу ни на секунду.

— Хорошо. Вот моя визитка, госпожа Альва, я буду ждать вашего звонка. Выставка продлится ещё два дня. Надеюсь, что вы решитесь посетить наш журнал.

— Хорошо, сударь, я буду иметь это ввиду.

— До свидания, госпожа.

— Всего хорошего.

Глава 31

Выставка продолжалась три дня, и к концу третьего я думала, что сдохну. Доминик меня конкретно подставил с этим своим "Лицом компании". Зато узнала, что такое публичная жизнь. Не завидую всяким актерам и актрисам. Доминик, хитрюга, вперёд не лез, все молчком, молчком. А я дура, думала это он известности боится. Как же, боится он! Просто ему лень на одни и те же вопросы отвечать сто раз подряд.

В первый день я волновалась жутко, и лишь то, что в толпе стояли мама и папа, Люси и Доминик, меня успокаивало. Родители волновались не меньше чем я, а вот Доминик был спокоен. Я сначала обиделась на его спокойствие, а потом вспомнила, что он говорил про экзамены. Все уже сделано! Мы сделали! Мы здесь для того, чтобы просто показать свои результаты, а показать нам есть что! Так зачем особо волноваться?

Я успокоилась, и к концу дня говорила с посетителями спокойно, и даже на равных. Этому меня Доминик научил. Ты, говорит, являешься обладателем уникальной техники. Все эти расфуфыренные мажоры тебе дико завидуют. Так что не они, а ты сейчас выше них по положению. Просто помни об этом. И не зарывайся.

А ведь сложно было не зарываться! Вопросы иногда задавались такие тупые, что только похлопывания ладони Доминика сдерживало меня. Зато, когда он сжимал кулак, я с наслаждением выдавала очередной гордячке порцию сарказма. И толпа реагировала на удивление спокойно.

На второй день показа я заметила, что вопросы изменились. Посетители стали более взрослыми, молодежь буквально оттирали от меня, а взрослые тёти и дяди настойчиво пытали меня об устройстве мотоцикла. Теперь я поняла, почему Доминик не посвящал меня во все тонкости. Если бы я знала, я бы наверняка проболталась. А так, я просто отвечала, стараясь не вспылить. Это было сложно, потому что Доминик то командовал успокоиться, то наоборот, требовал агрессии. В конце дня от меня отстали, видимо решив, что я круглая дурочка, и ничего серьезного не знаю. Опять повалили мажоры, которым я в сотый раз рассказывала, какой у меня замечательный мотоцикл.

Третий день прошел как во сне. На Выставке появились репортёры. Сверкая вспышками тыкая микрофоны мне в лицо, они задавали дичайшие вопросы. Какой краской я крашу волосы? У меня есть парень? А когда я планирую жениться, и сколько у нас будет детей? И так далее, и так далее. Вмешалась мама, отогнав парочку особо назойливых. Потом опять посыпались вопросы о мотоцикле, о его устройстве, о характеристиках… Я говорила, говорила, говорила… А потом все вдруг закончилось, и я расплакалась. Мама подхватила меня и отвела в выделенную нам комнатку. Там она принялась стаскивать с меня пропотевшую косуху, и в этот момент дверь в комнату распахнулась, и нас ослепило вспышкой. Прежде чем мы сообразили, фотограф бросился бежать, а потом я услышала короткое "Хэк!", и стук упавшего тела. Выскочив в коридор, мы увидели лежащего на полу скорчившегося репортёра, и стоящего над ним Доминика, который крутил в руках камеру.

— Ты что это делаешь, сопляк! — фотограф попытался подняться, но Доминик небрежно пнул его по руке, и мужчина с воплем опять свалился на пол.

— Да я тебя сейчас! — опять начал вставать он.

Тогда Доминик просто размахнулся, и ударил мужчину по голове его камерой. Потом, не обращая внимания на вопли фотографа, залез тому за пазуху, и вытащил бумажник. Тут на крики прибежала охрана, и попыталась остановить Доминика. Развернувшись, тот наклонил голову и расставил руки. В правой у него сформировался огненный шар, из левого кулака выросли ледяные шипы. Воздух вокруг загустел, резко запахло озоном. Охрана сразу же притормозила, и один из охранников крикнул:

— Эй, парень, успокойся! Мы не враги! Мы из охраны Выставки!

— Охрана, значит? — от тона Доминика меня в дрожь кинуло. — И кого же вы тут охраняете? Почему к нам лезут всякие посторонние?

— Я аккредитованный репортёр! — завопил с пола фотограф, подняв окровавленное лицо. — Вы за это ответите!

— Заткнись.

Воздушный кнут хлестнул репортёра, и тот с воплем скорчился на полу. А Доминик опять повернулся к охранникам.

— Кто допустил, чтобы эта мразь вломилась в комнату дворянки? Кто вообще отвечает за безопасность на этом объекте?

Среди охранников началось шевеление, кто-то убежал по коридору, а вперёд вышла высокая охранница с рацией в руке. Она махнула остальным, и те отошли назад. Повернувшись к Доминику, охранница продемонстрировала свой жетон.

— Елена Родригез. Старшая смены, — представилась она. — Мы можем поговорить без применения магии? Или же мне вызвать полицию?