Доминика из Долины оборотней (СИ)

Краем сознания я слышала удивлённые возгласы тех, кто собрался на поляне, их явно стало больше, но я не смотрела ни на них, ни на отца. Всё моё внимание было сосредоточено на Фрэнке, всё ещё лежащем возле дерева, в которое он врезался. Его лицо распухло, было залито кровью и покрыто ссадинами, живыми на нём казались лишь глаза, которые не отрываясь смотрели на меня сквозь распухшие веки. И, как мне показалось, смотрели они удивлённо, даже ошеломлённо.

Хотя, возможно, я ошибалась, поскольку сама видела всё хуже. Веки отяжелели, и мне с трудом удавалось держать глаза открытыми. Голова кружилась всё сильнее, я чувствовала сильный жар – чего со мной прежде никогда не случалось. Не важно, главное сейчас – добраться до Фрэнка. Это была единственная связная мысль, пробивающаяся сквозь шум у меня в голове.

Мне удалось. Я доползла до него. Последние дюймы я действительно ползла на животе, подтягиваясь на руках, не обращая внимания на боль в плече, поскольку ноги меня уже не слушались. Уронив голову Фрэнку на живот, я попыталась позвать его по имени, но из сдавленного горла вырвался лишь какой-то странный хрип. Тогда я протянула к нему руку, хотела просто прикоснуться, не к лицу, нет, но хотя бы к голове, погладить по волосам. Мне был просто необходим сейчас тактильный контакт.

Но то, что я увидела, заставило меня замереть, не веря своим глазам. Потому что вместо моей руки к голове Фрэнка тянулась огромная кошачья лапа со светло-золотистой шерстью.

Это было уже слишком. Последние секунды я держалась лишь на силе воли, изо всех оставшихся сил борясь со слабостью, головокружением и темнотой. Но после увиденного, сил сопротивляться темноте уже не осталось. Я уткнулась лицом, а точнее – мордой, в грудь Фрэнка и первый раз в жизни потеряла сознание.

Глава 18 Жар и дар

1 ноября 2020 года, воскресенье, день седьмой

Жарко! Это было первой сформировавшейся у меня мыслью, когда моё сознание выцарапалось, наконец, из темноты и пустоты. И я тут же пожалела об этом, поскольку тут было жарко и громко. И больно. Болело всё – голова, кости, кожа, зубы, казалось, даже волосы на голове ныли. Боль была тупая и вполне терпимая, ничего общего не имеющая с той, что я испытала после ожога, но она была всеобъемлющей и изматывающей.

Жара была сильнее. Мне приходилось бывать возле открытого огня, и я знала, какой от него идёт жар, но всегда можно было отойти, если станет совсем неприятно. Сейчас у меня было чувство, что я – викинг, подготовленный к погребению на своей ладье. Ладью уже подожгли, огонь вокруг меня, он ещё не добрался до кожи, не обжигает, но так и пышет жаром. Во рту была пустыня, меня мучила сильнейшая жажда. В довершение ко всему, в голове, и так болевшей, стоял несмолкающий гул десятков голосов. Одни сливались между собой, другие звучали более отчётливо, и я могла разобрать отдельные слова и даже фразы.

– Если она не очнётся в течение ближайших шести часов, могут начаться проблемы из-за обезвоживания.

Этот голос я знала. Мозг начал понемногу шевелиться, и через пару секунд выдал мне ответ – дядя Джеффри. Ещё какое-то время я пыталась осмыслить его слова, когда другой голос расстроенно воскликнул:

– Но должен же быть хоть какой-то способ её напоить?!

Фрэнк. Этот голос я узнаю всегда. Я попыталась позвать его, но не смогла пошевелить губами, которые, как мне казалось, высохли и покрылись коркой с трещинами, как земля в пустыне. Пить! Я так хочу пить.

Словно в ответ на мои мысли к губам прижалась влажная ткань. Но не успела я порадоваться, как она переместилась на щёки, лоб... Мне протирали лицо, и это было приятно, но я хотела пить!

– Как? Ты же сам видел – она перекусила три зонда, и та же участь едва не постигла мои пальцы! Зонд через нос тоже не проходит – её организм сопротивляется инородному вторжению. Физраствор внутривенно тоже не получается ввести – он просто не проходит в вену, словно там какая-то преграда. Словно её организм не принимает ничего извне, защищается. Я испробовал всё, что мог!

– Должен быть ещё какой-нибудь способ, – это уже голос отца. Моё сознание, словно заржавевший подшипник, ворочалось всё быстрее, пока ещё со скрипом, но окружающее я осознавала всё яснее. – Может, просто налить воды ей в рот?

Да! Да, налейте воду мне в рот, ну, пожалуйста!

– Нет, – возразил дядя Джеффри, и я едва не застонала от разочарования. Точнее – я попыталась застонать, но у меня не получилось. – Пока она без сознания, то просто захлебнётся. Может быть, попробовать клизму?..

Я была согласна уже и на клизму, когда ткань снова скользнула по моим губам. Пытаясь ухватить хоть немного влаги, я сумела чуть пошевелить губами, и ткань замерла, а потом вновь скользнула по ним, прижавшись чуть сильнее, так, что несколько капель проскользнули в мой пересохший рот. Горло судорожно дёрнулось, хотя до него ничего не дошло.

– Вы видели? – радостный крик Фрэнка. – Вы это видели?

– Что? – Сразу несколько голосов.