Доминика

Сначала она остановилась, подвела задние ноги под туловище, после чего оттолкнулась передними ногами и сделала взмах головой.

За доли секунды я поняла, что бывает в таких случаях и постаралась быстрее послать лошадь вперед при помощи шпор. Но мои действия не увенчались успехом. Я повторяла их раз за разом, пока животное не оставило попыток вставать на дыбы. А именно это оно и собиралось сделать.

После я ослабила поводья, обхватила лошадь за шею и подалась всем корпусом вперед. Она окончательно сдалась и встала на передние ноги.

Максимилиан уже был рядом, спешился и потянул меня на себя. Я буквально сползла с лошади прямиком в объятия Макса. Меня трясло. Осознание того, что я могла сейчас упасть и разбиться, повергло меня в ужас. В эту секунду я благодарила Бога. И отца. За то, что проводил со мной так много времени, что объяснял, как правильно себя вести на лошади в той или иной ситуации. И просила прощения у Юлика за свою легкомысленность. Но все же я была горда за себя, что в критической ситуации все вспомнила, и папины уроки не прошли даром.

Шок понемногу проходил, и я начала различать слова, которые Макс говорил мне на ухо, гладя по голове одной рукой, а второй сильно прижимая меня к себе:

– Доминика, маленькая моя, боже, как я испугался! Какая же ты молодец! Ты моя умница! Красавица моя. Сориентировалась. Я уже боялся, что потеряю тебя, снова. Нет, я бы не смог это пережить во второй раз. Боже, Доминика! – и тут я почувствовала, что поглаживания прекратились и он сдавил мне шею сзади, и голос стал уже не успокаивающим, а обвиняющим: – да как ты вообще додумалась мчаться галопом, да я сам тебе шею сверну, если еще хоть раз себе такое позволишь. Поняла?! Говорил же, остановись!

Объятия стали причинять боль, я попыталась выкрутиться, да разве это возможно из таких железных тисков!

– Отпусти, мне больно.

– Ты еще не знаешь, что такое боль! – перешел на крик Макс. – Ты чем думала?! Куда спешила?! А если бы она тебя скинула, что было бы тогда? Ты подумала? Еще несколько часов назад ты еле шла аллюром, а сейчас перешла на галоп! С ума сошла!

– Макс, да поняла я, поняла, – я действительно осознала, что поступила как полная дура, но время не повернуть вспять, поэтому ничего не оставалось, как признать себя неправой и раскрыть стальные тиски Макса, причиняющие уже очень сильную боль всему телу. – Я была неправа. Все, отпусти меня.

– Все?! И это все, что ты хочешь сказать? – возмущаясь, он все же выпустил меня из своих объятий и с неверием смотрел на меня во все глаза. – Ты серьезно?

– А что я должна сказать?! Не поняла. Я признаю, что совершила ошибку. Что еще ты хочешь от меня услышать?

Максимилиан

Я не знал, каких слов я ожидал от нее услышать. Но знал точно, что испытал страх. Страх потерять ее снова. Липкий пот полностью покрыл мое тело. Я бы не смог это пережить. Не просто отпустить, а потерять навсегда.

Не говоря больше ни слова, я развернулся и пошел в сторону дома. На лошадь садиться уже не хотелось. И ей я этого позволить не мог, поэтому взял за поводья и ее лошадку и повел их на конюшню.

– Макс, верни мою лошадь, – крикнула она мне вслед.

– Пешком пройдешься, дурной голове надо дать отдохнуть. А то она совсем разбушевалась, спокойно не дает жить твоим ногам.

– Ты серьезно? Максим?

Я не удосужился ей ответить. Просто не мог больше говорить. Я хотел ее придушить! За ее легкомысленность, за пренебрежение своей безопасностью. А еще хотел схватить в охапку, затащить в комнату и никуда ее больше не отпускать! Не подвергать опасности! Не ощущать этот страх потерять её!

Минут через двадцать мы добрались до дома. Отдав лошадей своему конюху, не оборачиваяси ни на кого, пошел в дом. Надо было срочно принять душ.

Родитель с Кириллом были в кабинете, я слышал гул их голосов, когда пробегал мимо на лестницу, что бы уже наконец добраться до своей комнаты. В мою берлогу, в которую другим был вход запрещен. Войдя , сразу закрыл дверь на замок. Прошел быстро в ванную комнату, открыл воду и в чем был зашел под душ. Примерное пять минут так простоял, отпуская это чувство страха. После разделся, и уже нормально принял душ.

Уже через десять минут я одевался в комнате и взглядом зацепил фото в гардеробной, скрытое от чужих глаз. Его видела только домработница, и я.

Взял его, провел пальцами по силуэту на нем. Решение мое не изменилось, а стало только тверже. Я ее не отпущу. Привезу сюда ее ребенка, и будем вместе жить до тех пор, пока она снова меня не полюбит. И тогда мы сделаем еще одного малыша и заживем нормальной семьей. Никаких отговорок я не приму.

В комнату постучались.

– Кто?

– Это я.