Доминион

Элоя интриговали предстоящие Игры. Он жаждал узнать, какой лудус выйдет победителем, так как каждый из четырех городов будет демонстрировать своих гладиаторов. В каждом из них содержалось по несколько лудусов, которые в конечном итоге боролись за звание лучшего в городе. Чтобы получить особую благосклонность, лудусы выставляли новых гладиаторов, вынужденных пройти судьбоносное испытание. Эти необученные мужчины и женщины сойдутся на арене с опытными гладиаторами в борьбе за жизнь. Это было то, что завораживало Элоя. На последних Играх такого представления не было, что расстроило его, и побудило людей собирать новых рабов.

Ранее на Элоя произвели впечатление гладиаторы Рамы. Он считал, что они наиболее подготовлены из тех, кого он видел. Возможно, в один ряд с ними можно было поставить только гладиаторов лудуса Олафея из города Осена, получившим благосклонность Одессы. И все же, его интриговало, что принесут новые Игры. Отличится ли кто-нибудь, став достойным участия в оргии? Время покажет.

Элой бросил полотенце на пол и проследовал в свою роскошную спальню. Огромная кровать с балдахином, установленная на постаменте посреди комнаты, повидала огромное количество потных мужских тел, но Элой неустанно увеличивал объем тестостерона среди простыней. Если и было что-то, что он любил в своем человеческом воплощении, так это удовольствия, даруемые ему телом.

Даже такие элементарные вещи, как прикосновения и поцелуи, были способны вознести его к небесам блаженства. Элой понимал, почему люди так легко шли на поводу у своих прихотей. Это не означало, что он прощал им то, как они эксплуатировали дарованное им раем, но объясняло тягу людей к удовольствиям.

Что же касается рая, то теперь он принадлежал им: Элою, Киджани, Симеону и Одессе. Люди нуждались в тотальном контроле, который могли обеспечить только они. Если кто-то и должен властвовать над массами, то это они. Так решили четверо богов. И теперь все стало лучше, как им казалось.

Но это было не совсем так. Симеон, который был с ними заодно изначально, спустя десятилетия, помудрел и стал видеть вещи по-другому. Зачастую он упрекал богов за их жестокость и призывал быть более снисходительными к тем, кто им поклоняется. Но его точка зрения — это мнение меньшинства, так сказать, поскольку он был один.

Несмотря на это, для их собственного выживания, Симеон всё ещё был с ними для демонстрации единства, и после десятилетней войны богов люди не поднимали бунт. И боги не сомневались, что этого не случится. Реальная власть внушала страх людям, и они невольно пресмыкались перед ней. Те дни, когда они молились невидимой силе, канули в лету.

Теперь они знали, кому поклонялись и почему. На смену вере пришла реальность и страх. Люди надеялась не потерять благосклонность богов. Лишь немногие люди, слишком ничтожное количество, чтобы беспокоиться о них, отказались подчиниться. Они обитали в отдалении от цивилизованных процветающих земель.

На окраинах каждого из городов имелись такие бесплодные земли. Эти пустоши были лишены благосклонности богов, но несмотря на это умудрялись выживать. Безусловно, их обитателям приходилось рисковать, проделывая не малый путь в поисках ресурсов и занимаясь земледелием в адских условиях дефицита воды и дождей.

Почва под их ногами была чрезвычайно скудна, чтобы выращивать на ней овощи и фрукты. Воздух — сухим и, следовательно, слишком горячим днем и холодным по ночам. Огонь тоже было очень трудно добыть, поскольку Элой не всегда позволял это, но чтобы частично удовлетворить Симеона, боги все же проявляли к жителям бесплодных земель толику милости. Возможно, именно это и позволило им выжить на протяжении десятилетий, после того, как боги взяли власть в свои руки.

Как бы там ни было, обитатели пустошей вызывали интерес у Элоя. Но подобно наблюдению за муравьями, как те проводят свой день, выполняя свои обязанности, и не более того. Время от времени, будучи наблюдателем, который следит, как насекомые спешат от муравейника и обратно, он ловил себя на желании раздавить их ногами. Такое проявление жестокости стало бы неплохим развлечением, но они дали слово Симеону, поэтому Элой и другие были вынуждены не трогать обитателей бесплодных земель.

Но их договоренность не обеспечивала им полной защиты. Чтобы ни делали люди друг с другом, это богов не касалось. Не каждый человек желал приносить себя в жертву на арене или служить в многочисленных борделях, которые усеяли все города и могли воплотить самые невообразимые похотливые фантазии в угоду богов. Учитывая все это, боги не сомневались, что рабство будет процветать и они получат все, что им вздумается. Вмешиваться и не нужно было.

Элой нырнул в кровать с необычайно уютными одеялом и простынями ручной работы. Он принял удобную позу и закрыл глаза, вскоре задремав в раздумьях о предстоящих Играх. Надеялся, что люди смогут представить что-то такое, что он не видел, или хотя бы то, от чего будет захватывать дух.

Глава 5