Доминион

— Он умер таким молодым, — едва слышно произнес Элой, вспоминая единственного человека, который смог завладеть его сердцем.

— Да, умер, но это и к лучшему.

— Аккуратнее в выражениях, — прорычал Элой в ответ.

Симеон поднял руку, успокаивая пыл Элоя.

— Я говорю так не по тому, что хочу задеть тебя, а просто напоминаю. У нас есть уговор никогда не заводить любовников-людей. Это табу. По сравнению с нами их жизнь быстротечна, как мгновение ока. Союз с кем-то из них приведет к войне, так как породит волну ревности.

— Я в курсе, — вздыхая, ответил Элой.

— И все же восемьдесят лет назад ты наплевал на этот факт.

— Вот именно, это было восемьдесят лет назад, Симеон.

— Ну хорошо, — уступил бог ветра с долей недоверия, — я просто слегка беспокоюсь, так как ты выразил свое неравнодушие к представителю одной из низших рас…по мнению Киджани и Одессы.

— А почему тебя так беспокоит то, к чему я испытываю интерес? — спросил Элой, слегка подавшись вперед.

— Потому что тебя редко волнует что-то помимо удовлетворения своих плотских желаний. Ты этого хочешь? Просто присунуть этому пареньку? Я не возражаю, если это так. Он довольно мил… Или здесь все же что-то другое?

Элой задумался о том, что он ждет от парня, у которого до сих пор не знал даже имени. Он был очарован борьбой юноши с врагом, который намеревался и был более чем способен убить его. В этом человеке было что-то такое, что взывало к Элою, но не совсем понимал, что именно. Помимо этого необъяснимого чувства, Элой действительно желал юношу и хотел ощутить свой член глубоко внутри его горячей, тугой дырочки.

Он взглянул на Симеона, ухмыльнувшись:

— А ты неплохо изучил меня, мой друг. Большинство столь красивых юношей, как он, созданы для публичных домов. Мне же интересно посмотреть, какой из него получится воин.

— Но ты же намереваешься затащить его в свою постель? — уточнил Симеон.

— Да, безусловно, — подтвердил Элой.

— Ну что ж, теперь все стало более-менее ясно. Хотя уверен, что такие доводы не обрадуют Киджани.

— Киджани считает меня своим только потому, что мы с ним спали в прошлом. Ему просто придется смириться с тем, что больше ничего не светит, — заключил Элой, хлопнув себя по колену. — Я не смог соблазнить тебя своими рабами, но разе ты сможешь отказаться от деликатесов, приготовленных моими поварами?

— Вот! — Симеон широко улыбнулся и погладил свой живот. — Это и есть путь к моему сердцу.

Элой рассмеялся, а затем поднялся с трона и распахнул дверь.

— Мы будем обедать.

— Слушаюсь, бог Элой.

Один из рабов склонил голову и побежал за едой.

Элой вернулся на трон, ожидая, когда ему принесут его еду, которую ему вскоре подали на нескольких серебряных тарелках. Те, кому повезло жить ближе всего к тому месту, где обитали боги, были благословлены на то, чтобы иметь возможность баловать себя роскошью, а именно: красивой одеждой, комфортабельным жилищем, чистой водой, электричеством и вкусной едой. Чем дальше люди жили, тем меньше благ они имели, а на некоторых землях они и вовсе отсутствовали. И это являлось основной причиной того, почему люди старались во всем угодить богам.

Элой наслаждался курицей с розмарином, картофелем, фруктами и овощами, которые умело приготовил его шеф-повар, и Симеон не отставал от него. Два бога общались на отстраненные темы, не слишком неуместные для ушей слуг, которые держали в руках блюда, с которых они обедали.

В комнату вошел еще один из рабов и, поклонившись, протянул Элою конверт.

— Бог Элой, это письмо только что было доставлено вам.

Элой облизал мясной сок с кончиков пальцев и взял конверт, затем махнул слуге рукой, и тот удалился, не сказав больше ни слова. Элой прочитал имя адресата и ухмыльнулся.

— Как я понимаю, известия приятные? — предположил Симеон, разделываясь с куском жареной курицы. Человеческая еда была тем, чем он не мог перестать наслаждаться. Существовало столько рецептов и столько деликатесов, которые стоило попробовать. Если у него и существовала какая-то слабость, единственный грех, числящийся за ним, то это было чревоугодие.

— Возможно, — ответил Элой, вскрывая конверт и пробегаясь глазами по содержимому. Его губы расплылись в довольной улыбки, когда он прочитал то, что предлагалось в этом письме. Нечто такое, чем он не имел возможности насладиться уже очень давно.

— Эта твоя улыбка интригует меня еще больше, — произнес Симеон, с любопытством наблюдая за собратом.

Элой окинул его взглядом сверху вниз.

— Попридержи любопытство. — Он положил конверт на подлокотник своего трона. — Это касается только меня.

Он жестом велел слуге поднести блюдо с остатками курицы, отломил ножку и откусил от нее смачный кусок.

— Твое право, — ответил Симеон, не желая настаивать. Хотя по довольному выражению лица Элоя, он мог догадываться, о чем шла речь. Скорее всего, это было приглашение в какой-то новый бордель, так как Элой, похоже, питал к ним страсть не меньше, чем к ежемесячным Играм.