Доминион

Эдгару никогда не нравилось слушать возражения Фрэнка. Он нахмурился и отхлебнул еще пива.

– Девчонкой-то обзавелся? – спросил он.

– Нет.

– И ни одной не было, да?

Фрэнк не ответил.

– Женщины – подлые суки, – неожиданно заявил Эдгар, да так громко, что посетители за соседними столиками оглянулись. – Ну вот, закрутил я со своей секретаршей, и что с того? Элла теперь получает половину моей зарплаты в виде алиментов.

– Мне жаль.

– Я мог бы распорядиться своей половиной денег от продажи маминого дома.

– Я не против. Можем продать, если хочешь.

Так вот зачем Эдгар на самом деле приехал – за наследством.

Эдгар расслабился.

– Документы в доме? – спросил он.

– Да. В ящике стола. Вместе с мамиными чековыми книжками.

– Я их заберу, если ты не против. Чтобы… как это у вас называется? Заверить?

– Если хочешь.

– Ты так и работаешь лаборантом в Бирмингемском университете? – поинтересовался Эдгар.

– Я больше не лаборант. Я научный сотрудник.

– И что ты там исследуешь, а?

Тон Эдгара стал воинственным. Фрэнк понял, что брат очень пьян. Ему вспомнился один лектор в Бирмингеме, который после развода начал пить. Его потихоньку отправили на пенсию, досрочно.

– Структуру метеоритов, – ответил он. – То, как их элементы взаимодействуют друг с другом.

– Метеориты! – расхохотался Эдгар.

– А ты над чем работаешь?

Дурацким жестом пьяного Эдгар постучал себя по боковой стороне носа, сдвинув очки.

– Правительственное задание. Не могу рассказывать. Там были не очень рады, что я поехал сюда на похороны. Приходится каждый день ходить в посольство и отмечаться. – Он взял меню. – Что тут у них держат за пудинг? Господи, пятнистый хрен!

Похороны миссис Манкастер состоялись несколько дней спустя. Фрэнк договорился с местным священником, предусмотрительно не сообщив ему о религиозных взглядах покойной. Помимо Фрэнка и Эдгара, пришли только несколько женщин, знакомых по времени спиритических сеансов, – Фрэнк разыскал их адреса в записной книжке матери. Все стали пожилыми, унылыми и полинявшими. После службы одна из них подошла к братьям и сказала, что их мать теперь воссоединилась с мужем на другой стороне и прогуливается по садам в мире духов. Фрэнк вежливо поблагодарил ее, а Эдгар ожег неприязненным взглядом.

– Коль зашел разговор о спиритизме, я был бы не против глотка спиртного, – заявил он, когда они уходили с кладбища.

Они направились в паб на главной улице Эшера. Эдгар пил много, но агрессии в этот раз не выказывал. Для Фрэнка церковная служба была просто ритуалом, представлением вроде спиритического сеанса, а вот на Эдгара она, похоже, подействовала сильно.

– Странно думать, что мать ушла. Господи, все-таки она была с заскоками.

– Да уж.

По крайней мере, в этом братья сошлись.

– Мне скоро возвращаться. Я нужен в Беркли. Но я могу задержаться на несколько дней. – Эдгар посмотрел на брата. – Мне бы очень помогло, если мы выставим дом на продажу.

Фрэнк был по горло сыт Эдгаром и после окончания похорон считал часы до своего отъезда.

– Выставляй, если хочешь, – сказал он. – Мне сегодня нужно ехать в Бирмингем.

– Ты мог бы побыть здесь денек-другой. Неизвестно, когда нам доведется свидеться снова. Господи, – снова простонал Эдгар. – Мама ушла. Все в моей жизни полетело к чертям, – добавил он, жалея себя.

– Я обещал, что завтра вернусь на работу, – быстро проговорил Фрэнк. Он встал. – Прости, Эдгар, но мне в самом деле пора, если я хочу успеть вовремя.

Губы Эдгара обиженно надулись. Он воззрился на Фрэнка через очки. Потом протянул мясистую руку. Фрэнк ее принял.

– Ладно, – проронил Эдгар. – Так тому и быть. – Потом с недобрым выражением в глазах указал кивком на ладонь брата с искалеченными пальцами. – Как они теперь?

– Побаливают при плохой погоде.

– Странный был несчастный случай, да?

Фрэнк встретился с братом взглядом и понял: Эдгар знает о том, что случилось на самом деле. В ту пору он учился в университете, но поддерживал связи с приятелями из Стрэнгмена, и кто-то, должно быть, сообщил ему.

Фрэнк повернулся.

– Прощай, Эдгар, – сказал он и торопливо вышел.

Он уехал назад в Бирмингем и вернулся к работе. Стоял чудесный октябрь, один теплый солнечный день сменялся другим, желтые листья тихо осыпались с деревьев.

Последние десять лет Фрэнк жил в большой викторианской вилле, разделенной на наемные квартиры. У него были четыре комнаты на втором этаже. Здание содержалось не лучшим образом: краска на входной двери и окнах облупилась, половина рам сгнила. В воскресенье, десять дней спустя после похорон матери, он сидел и читал «Двадцать тысяч лье под водой», когда раздался звонок в дверь. Фрэнк резко поднялся, спустился по лестнице и открыл парадную дверь. Перед ним стоял Эдгар, явно в сильном подпитии, хотя было всего три часа пополудни. Фрэнк недоуменно воззрился на брата.

– Не ожидал меня увидеть? – спросил Эдгар. – Войти пригласишь?

– Ах да. Прости.

Фрэнк повернулся и пошел к лестнице. Эдгар последовал за ним. Сердце у Фрэнка колотилось. Зачем он приехал? Чего хочет? Они вернулись в квартиру, которую Фрэнк, въехав, обставил мебелью из торгующих старьем магазинов.