Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

Рассуждая о следствиях из Завета, иудейские книжники верили, что способны объяснить отнюдь не только события прошлого. Завет говорил и о будущем. Книги пророков были наполнены яркими образами грядущего: опустошения земли, плачущего сока грозда и боли виноградной лозы [165], барса, лежащего вместе с козлёнком, и ребёнка, за которым идут «теленок, и молодой лев, и вол» [166]. Суждено было возникнуть вселенскому царству праведников, и столицей его должен был стать Иерусалим, а правителем его – царь из рода Давида. «Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьёт нечестивого» 

[167]. Царю этому суждено было править как Помазаннику Божьему: Его Мессии, или, по-гречески, Христу. В Книге пророка Исайи так был назван персидский царь Кир; но теперь, после осквернения Храма Помпеем, титул этот приобрёл куда более важное значение. Воздух был наполнен ожиданием Мессии из рода Давида, того, кто утвердит Завет с новой силой, отделив зёрна от плевел и вернув в Иерусалим потерянные колена Израиля. Страна должна была быть очищена от иноземных обычаев. Мессия должен был сокрушить гордыню нечестивых властителей, словно глиняный сосуд. «И возьмёт он народы язычников служить ему под игом его, и прославит он Господа в очах всей земли, и очистит он Иерусалим, освятив его, как был он в начале» [168].

И вскоре после убийства Помпея показалось, пусть ненадолго, что конец времён и впрямь приближается. Противоборство римских военачальников по-прежнему сотрясало всё Средиземноморье. Легион сталкивался с легионом, флотилия – с флотилией. Не только иудеи обращали взоры к небесам, мечтая о наступлении лучших времён.

«Дева грядёт к нам опять, грядёт Сатурново царство.
Снова с высоких небес посылается новое племя.

К новорождённому будь благосклонна, с которым на смену
Роду железному род золотой по земле расселится» [169].

В этих строках, написанных римским поэтом Вергилием, ярко отразились надежды, которых у жителей Италии было не меньше, чем у жителей Иудеи. И спустя несколько лет эти надежды оправдались, но над миром воцарился не иудейский мессия, а человек, претендовавший на божественное происхождение.

Август был приёмным сыном Юлия Цезаря, военачальника, который победил Помпея и совершил деяния столь выдающиеся, что после смерти был официальным постановлением причислен к небожителям. Более того, находились те, кто добавлял, что сам Август был якобы зачат Аполлоном, спустившимся на землю в виде змеи. Конечно, нетрудно было поверить, что он и впрямь вдвойне Divi Filius – «сын божественного». Державу римского народа, находившуюся, казалось, на грани распада, Август водрузил на новый грандиозный фундамент. Для такого человека, как Август, мир был не просто пассивной добродетелью: установленный им порядок охранялся мечом. Монополия на насилие на территории многочисленных провинций империи принадлежала римским наместникам, которым поручено было поддерживать порядок. В их власти было приговорить любого, выступившего против Рима, к суровому наказанию: сжечь заживо, бросить диким зверям или распять на кресте. В 6 г., когда Иудея перешла под прямое управление Рима, префекту, которому Август поручил управлять провинцией, «дано было императором даже право жизни и смерти над гражданами» [170]. Иудеям было прямо указано на их место. Но римская оккупация не только не положила конец ощущению, что грядут великие перемены во всём мире и близок конец времён, но даже усилила его. Иудеи реагировали по-разному. Одни скрывались от мира в пустынях к востоку от Иерусалима, другие вцепились в Храм и искали надежду на спасение в священных богослужебных ритуалах. Третьи, книжники, принадлежавшие к школе фарисеев, мечтали, что весь Израиль начнёт неукоснительно соблюдать заповеди, данные Богом Моисею, и каждый иудей, таким образом, станет священником. Ибо Бог «не оставил возможности оправдаться неведением» [171].